Елена Келен - Условная реальность

– Но в условной реальности все объекты уже изначально являются материальными, – озадачено произнес Лане.

– В том-то и дело. Правда, здесь необходимо отметить, что материализация тоже имеет свою градацию или, иначе говоря, степень. Наивысшая и практически необратимая – это шестая. Вероятность последующего перехода таких объектов в нашу действительность предельно высока.

– И от чего она зависит?

– Ты имеешь в виду степень материализации? Как я уже говорил, от мощности кристалла и периода его воздействия.

– Акелс, но, может быть, тогда мы напрасно…

– Все это затеяли? – усмехнулся, перебивая его, бортинженер. – Поверь мне, здесь абсолютно нет повода для беспокойства. Степень нашей материализации варьируется в пределах от нуля до единицы. При единице состояние объекта крайне нестабильно в связи с кратковременным интервалом воздействия. То есть по аналогии это почти то же самое, как если бы мы решили посмотреть что-нибудь по сферизу. Разница между нижней границей материализации объекта и верхней визуализации изображения составляет всего каких-то две десятых по приведенной шкале.

– Но неужели эти две десятые дают такой потрясающий эффект осязания? – удивилась Кари, вспоминая тэвиник.

– Как ни странно, да.

– Хорошо, допустим. А чем же тогда отличаются объекты со степенью материализации, ну, например, три?

– Если рассматривать с точки зрения человеческих рецепторов, то практически ничем. Просто у таких объектов чуть больше период распада по завершению, но на ощупь и на глаз это никак не определишь и не заметишь. Распознать степень материализации можно только с помощью специальных высокочувствительных приборов, ориентированных на фоновое излучение.

– А комната сюрпризов?

– Что комната сюрпризов? – не поняв, переспросил ее Акелс.

– Там тоже применяется условная реальность? – уточнила Кари.

– Нет, что ты, там все намного проще. В основу заложен принцип молекулярного структурирования, иначе говоря, в герметизированном челноке установлен обычный атомный копировайтер с определенным набором стандартных видов природных ландшафтов различных планет по наиболее расхожим космическим маршрутам. Выбирая один из предложенных видов и запуская копировайтер, ты тем самым воссоздаешь искомую экосистему, вернее, ее миниуголок, в данной комнате. Несмотря на все заверения производителей о безграничных возможностях превращений, четыре–пять смен пейзажа за полет – вот и весь заложенный ресурс, после чего начинаются различные сбои. Но, как показала практика, этого обычно бывает более чем достаточно. Ведь для перевозки редчайших экземпляров на звездолете чаще всего используется всего лишь один режим, ну, от силы два или три, и то в случае, если с пересадками, да по замысловатому маршруту.

– А потом, по прибытии в пункт назначения?

– Что делается в пункте назначения – точно не скажу, не знаю, все зависит от того, что представляет из себя этот пункт. А вот по возвращению обратно атомно-молекулярный расходник копировайтера заново проходит специальную маркировку, обработку и восполнение до необходимого объема для последующих полетов. Кристаллы и высокие материи, как ты сама понимаешь, здесь абсолютно ни при чем.

– Акелс, ты так хорошо разбираешься в данном вопросе, но откуда ты все это знаешь? Просто интересуешься или..?

Ребята многозначительно переглянулись.

– До полета Акелс участвовал в одном исследовательском проекте, – пояснил ей Лане.

– Вот как, а ты мне ничего об этом не говорил, – обратилась она к Ленцеду. – И я почему-то всегда считала тебя обычным звездолетчиком.

– Я и есть обычный звездолетчик, – заверил ее Ленцед. – Но разве обычный звездолетчик не может быть исследователем? По-моему, одно другому не мешает.

– Наверное, нет, особенно если это касается космоса или летательных аппаратов, – согласилась с ним девушка.

– Проект касался условной реальности и ее последствий для человека, – уклончиво пояснил тот.

– Вот как. И что, неужели вы его уже завершили?

– Нет, до завершения еще очень и очень далеко, исследования в этой области только начаты.

– Значит, ты просто ушел, вернулся к полетам? Но почему?

– Видишь ли, Кари, работать непосредственно в данном проекте допускается только два года и три месяца, после чего все участники вынуждены делать перерыв как минимум на полгода с активным отдыхом или полярно-контрастной сменой деятельности. Чтобы не останавливать проект, на твое место приходят новые исследователи. Если пренебрегать этими правилами, резко возрастает риск необратимости перехода из одной реальности в другую. Иначе говоря, у человека просто стираются границы между действительностью и искусственно материализованным миром… Так что мой полет можно считать временным отпуском.