1 ...6 7 8 10 11 12 ...17 Уставшая, несвежая, после такой-то ночи Ракель Самуиловна всё равно была прекрасна. Ян Карлович подошёл к ней, протянул ей руку и сказал:
– Меня зовут товарищ Эгунд.
Она пожала руку товарища Эгунда и сказала:
– Ракель Незабудка.
– Незабудка? – насторожился товарищ Эгунд. Он так случилось совсем недавно изучал кое-какие списки и вспомнил это имя.
– Незабудка, Незабудка, – серые его глаза чуть сузились, – так Вы, по-моему, из эсеров…
– Я член ВКПб с шестнадцатого года, у меня дома партбилет лежит! – сказала Ракель Самуиловна, – Хотя в партии эсеров я была.
– А когда и где видели Бориса Савинкова в последний раз?
– В ноябре тринадцатого года в Стокгольме, ещё до каторги и ссылки. Сейчас я член ГубСовета Читы.
– Угу, угу, – внимательно слушал её товарищ Ян Карлович. – А здесь как оказались?
– Познакомилась с товарищем Пильтусом в ресторане, он пригласил меня сюда.
– И приехали вы, значит, с ним сюда…
– Да. На квартиру к нему нельзя было.
– И товарищ Пильтус оказался… не товарищем Пильтусом.
– Да, именно.
– И тут вы его…
– И тут я его…
– И чем же вы его?
– Этим, – Ракель Самуиловна показала «Браунинг».
Ян Карлович понимающе поугукал, и продолжил:
– А как он вас сюда уговорил ехать, в такое-то место, чем заманил?
– Ну, во-первых, у него был автомобиль, а вокруг было темно, – Ракель Самуиловна помолчал, но решила не врать, ведь всё равно узнают, и сказала, – и потом он предложил мне три червонца.
Стоявший рядом и слушавший их разговор молодой товарищ Тыжных чуточку обалдел и молчаливо вознегодовал: «да как такое может быть! Товарищ член ВКПб с шестнадцатого года, член ГубСовета Читы и вдруг на квартиру, да в таком нэпманском виде, ночью, да ещё аж за три червонца». Он аж лицом потемнел, и даже фуражка задвигалась сама на голове. Он готов был уже даже и сказать кое-что, нарушающее субординацию, но сдержался. Хотя и с трудом.
А товарищ Эгунд нисколько не обалдел и лицом не поменялся. Он спокойно сказал, кивнув на дверь:
– Ну что ж, пойдёмте, поглядим вашу ящерицу.
И они пошли в дом, хотя товарищу Незабудке вовсе не хотелось ещё заходить туда.
Ящер так и лежал в комнате. Света было мало, и Ян Карлович присел на корточки рядом с ним и стал рассматривать удивительную тварь. А Свирид Тыжных стал осматривать стены, кровать, и коридор, и другую комнату – гремел там тазами, ронял дрова, лез во все щели. Он был ответственным человеком, которому не было нужды давать указания.
– Значит, вы выстрелили шесть раз, – продолжил Эгунд.
– Никак он не хотел прощаться, – отвечала товарищ Незабудка. – Ему всё было мало.
– А где автомобиль, вы ж приехали сюда на авто.
– Его шофёр уехал на нём, когда понял, что с его руководителем покончено.
Тут пришёл товарищ Буханкин и доложил:
– Товарищ Эгунд, никто ничего не видел, и не слышал. Да и говорить никто не хочет, что не удивительно. Здесь, в Марьиной Роще, элемент проживает не пролетарский, а вовсе даже асоциальный.
Эгунд опять поугукал, раздумывая о чём-то, потом продолжил, поднимаясь с корточек:
– Товарищ Незабудка, а какой был автомобиль у товарища Пильтуса, что за шофёр у него был. Может, Вы знаете, кем работал вот этот вот товарищ, – он кивнул на ящера на гнилых досках. – Вы разбираетесь в автомобилях?
– У него был огромный, чёрный «Паккард» с откидным верхом, роскошное авто, – сказала красавица.
– Таких у нас не много, – произнёс Арнольд Буханкин. – Найти будет не сложно. It will be easy.
– А работал он уполномоченным по закупкам табака в МосГорТорге. У него водились деньги.
Про кокаин товарищ Ракель Самуиловна ничего говорить не стала. А и зачем?
– Проверим! – обещал Ян Карлович.
– А шофёром у него был татарин, он ему тут помогал. Он из бывших дворников, а этот, – она кивнула на ящера, – грозился его обратно в дворники отправить.
– А вот это будет не просто, – сказал оперуполномоченный англоман. – В Москве каждый третий дворник татарин.
– Его звали Ибрагим, – вспомнила красавица.
– Ну, тут каждый третий татарин – Ибрагим, – кичился своей осведомлённостью товарищ Буханкин.
– Товарищ Буханкин, идите, помогите товарищу Тыжных, – сказал Ян Карлович.
Когда молодой оперативник вышел, товарищ Эгунд подошёл к Ракель Самуиловне и сказал:
– А теперь расскажите мне всё как было, со всеми подробностями, даже с теми о которых дамы, как правило, умалчивают.
– Да рассказывать особо и нечего, и подробностей особых не было, – Начала вспоминать товарищ Незабудка.
Читать дальше