Борис Конофальский - Сталин против рептилоидов

– Скидку, как члену профсоюза, вам обязательно сделают на Сухаревском рынке, а у меня скидок не бывает. Товар первосортный! – Отрезала товарищ Незабудка. Она видела, знала, что никуда он уже не денется.

– И никаких кредитов, рассрочек, и касс взаимопомощи. Только деньги. И только вперёд.

– Ишь вы какая, – смеялся уполномоченный, – вас бы к нам в комитет по ценообразованию. Уж вы бы дали чертям шороху. А вдруг у человека нет денег? Или не хватает, неужто не пожалеете несчастного?

– Несчастного, может и пожалею, если сильно выпью, всякое бывало, но сейчас я трезвая, а вы на несчастного без денег похожи, как казак на раввина. Вы уполномоченный по закупке табака Мосгосторга. У нас вся Москва вашим табаком дымит, как гимназист у старой проститутки. Так что не прибедняйтесь, товарищ! Кладите на стол три билета или давайте расходиться. – Подвела итог переговорам Ракель Самуиловна.

– Да-а, вас точно нужно нам в штат. Не желаете? Могу составить протекцию.

– Три белых билета, товарищ!

– Старорежимные принимаете? – Товарищ Пильтус полез в карман пиджака, и из платка достал, и положил на стол три маленькие монеты с изображением профиля кровавого царя.

Ракель Самуиловна одним ловким движение смахнула три царских червонца себе в сумочку и встала:

– Зовите извозчика.

– Лошади – это анахронизм. У меня авто, – заявил уполномоченный не без гордости, и крикнул: – Ибрагимка, подавай!

Чернявый Ибрагимка кинулся к выходу, а товарищ Незабудка, беря уполномоченного под руку и заглядывая ему в лицо, решила уточнить нюансы и спросила:

– Может мне нужно подготовиться, к каким-нибудь милым, пикантным, мужским чудачествам из тех, о которых стыдно просить жену?

– Нет-нет, – заверил её товарищ Пильтус, – мне вас удивить будет решительно нечем. Я вполне заурядный в половых вопросах человек.

На улице затарахтел автомобиль, а потом и призывно погукал гудком.

Пара пошла на выход, и швейцар, открывая им дверь, снимал картуз и прощался.

«А по Сеньке ли шапка»? – Думала красавица, увидев перед входом в ресторан двенадцати цилиндровый «Паккард» с поднятым верхом. – «Откуда у уполномоченного такая машина? Неужто закупка табака для населения дело настолько верное? Хм… А он мне ещё про марксизм разливал».

Ибрагимка услужливо распахнул им двери, и они с уполномоченным уселись на огромный задний диван. Товарищ Пильтус по-хозяйски положил руку на ногу товарища Незабудки намного выше колена, и товарищ Незабудка нежно прильнула к мощному плечу товарища Пильтуса.

– Товарищ Ракель Самуиловна, к сожалению, на квартиру к себе я Вас пригласить не смогу, по объективным причинам. Нам придётся поехать к моему шофёру. Там, конечно, нет удобств, но зато нам там никто не помешает – сказал уполномоченный по закупкам, ласково улыбаясь красавице и поглаживая ей бедро там, где заканчивались чулки.

Революционерке, прошедшей каторгу и партизанские отряды, бояться отсутствия удобств – не престало, и она храбро сказала:

– Едемте!

– Ибрагимка, трогай! – распорядился уполномоченный.

Ибрагим оглянулся на Ракель Самуиловну, оскалился, изображая радушную улыбку… затарахтев мотором, автомобиль полетел по ночной Москве.

Ракель Самуиловна плохо знала город. Она жила тут едва два месяца, и не очень хорошо понимала, куда её везут. Центр, где бурлила жизнь, сверкали окнами рестораны и звенели флейты в оркестрах, быстро закончился. Потянулась другая Москва. Фонарей было мало, даже окон со светом в домах было не много. Фары освещали серые и не чистые дома, мостовые, в которых не хватало камней, мусорные кучи. Временами за автомобилем кидались стаи разбуженных собак, с лаем гнавших его до конца своей зоны ответственности. А потом «Паккард» снова оставался один на кривых и ухабистых улицах. Да таких ухабистых, что товарищ Пильтус и товарищ Незабудка иной раз выделывали замысловатые кульбиты на диване и бились головой о полотно крыши. Уполномоченный сказал:

– Ибрагимка, уволю я тебя, ты что ж подлец делаешь! У дамы зубы клацают и туфля слетела от твоей езды! Не гони так, балда, а то пойдёшь у меня снова улицы мести.

Шофёр повернулся и оскалился, пытаясь не то улыбнуться, не то запугать женщину. Но скорость сбавил, автомобиль поехал значительно плавнее.

Вскоре езда закончилась, мотор затих и фары погасли.

– Доехали, вылазьте, – объявил Ибрагим.

– Дверь товарищу Ракель Самуиловне открой, – напомнил ему уполномоченный, но товарищ Незабудка уже сама открыла дверь, и вышла в кромешную темноту.