Ольга Валентеева - Врата пустоты. Зеркальный страж

За эту неделю или две было всего два ярких пятна, которые немного выбивались из картины всеобщего равновесия. Первое – визит магистра света. Анри Вейран явился утром следующего дня после моего возвращения. К тому моменту я успел установить только базовые защитные заклинания, поэтому старший братец дошел до двери без угрозы для жизни и постучал. Разговаривать с ним я не желал, но Анри еще пять лет назад доказал, что его мало волнует чужое мнение, поэтому пришлось спуститься.

Если Филипп заметно повзрослел, то старший Вейран тоже изменился – перестал напоминать пугало, переступившее порог пустоты. Светлая мантия магистра делала его похожим на какого-нибудь правителя древности, и держался он с не меньшим гонором.

– Я ждал вас раньше, магистр, – сказал он, завидев меня на пороге, тут же давая понять, что он тут исключительно по долгу службы.

– Так и я ждал вас еще вчера, магистр, – ответил, хотя больше хотелось плюнуть в лицо, чтобы немного сбить спесь. – Спасибо, что дали время прийти в себя. Как поживаете? Как супруга? Как дети?

– Все благополучно, благодарю. Я хотел обсудить формат нашего сотрудничества.

– А не будет никакого формата, – ответил я. – Моя забота – сохранение равновесия и присмотр за вратами. Ваша забота – все остальное. Если вы надеетесь, что я стану чучелом при магистрате, то смею вас разочаровать – не стану. И на пороге не появлюсь без острой необходимости. Я еще вчера попросил Филиппа передать мне визор. Думаю, для связи с вами, магистр, этого будет более чем достаточно. А теперь прошу оставить территорию башни пустоты, вам здесь не рады.

Анри протянул мне визор на цепочке. Я забрал кристалл и спрятал в карман. Вот и вся беседа.

– Я хотел спросить… – начал было он.

– Что? Не собираюсь ли я снова лишить Гарандию магистров? Нет, не собираюсь. По большей части мне плевать на вас, месье Вейран, а месье Гейлен – достойный правопреемник магистра Кернера. Правьте! Только не вмешивайте меня в это. До встречи.

И закрыл дверь у него перед носом. Анри выругался. Я слышал его удаляющиеся шаги. Прислушался к себе – злости не было. Только безразличие, потому что мне действительно было все равно, есть на свете Анри Вейран, нет его. Подумаешь, когда-то мы пытались убить друг друга. Те дни остались далеко, мы оба живы – и вроде как в одной упряжке. Так к чему лишние вопросы?

Вторым событием, которое оставило хоть какой-то след, стал визит в «Черную звезду». Может быть, я бы туда и не пошел, но в гимназии остались все мои вещи и сбережения, а еще хотелось забрать зеркала. Поэтому вечером того же дня я переместился в свою комнату в преподавательском крыле. Здесь в отличие от башни пустоты было чисто. Видимо, директор приказал поддерживать маломальский порядок бытовой магией, я ощутил следы заклинания. Все лежало ровно на тех местах, где я и оставил. Несколько бурых капель въелись в пол – напоминание о бое с Анри, который едва не стал для меня последним.

Сборы вышли недолгими. Я снял со стен зеркала, уменьшил их в размерах и спрятал в найденный дорожный мешок. Затем собрал одежду, так и висевшую в шкафу, накинул на плечи любимый черный плащ с восьмиконечной звездой. Вроде бы все. Покосился на стол, запертый заклинаниями. Снял магические заслоны и открыл ящик.

Конспекты лекций оставил на месте. Пусть лежат, лишними не будут. А вот во втором ящике находились совершенно бесполезные записи, которые я когда-то похитил из закрытых отделов городского архива. Это были протоколы дел, которые вел мой отец Виктор Вейран. Нет, лучше не так – граф Вейран, оплошность которого поспособствовала моему рождению. Так глупо… Вспомнил себя пять лет назад. Как же глупо! Пытаться понять хоть что-то, искать ответ. Оказалось все гораздо проще.

Я провел пальцами вдоль корешков папок, и они превратились в пепел. Пыль, труха. Как и все мое прошлое. Тогда, в неполных двадцать два, я не понимал главного – невозможно выпросить любовь. Хоть кричи, хоть умоляй, хоть доказывай. Если ее нет – значит, нет. Все остальное не важно.

Мне нужен был отец? Возможно. Но что толку в этих документах? Когда-то это был способ прикоснуться хоть так к его жизни, понять, что он за человек, что им движет – и почему для меня в его жизни не нашлось места. Все оказалось куда проще и прозаичнее. У Виктора всегда было только два сына. И надо было быть наивным глупцом, чтобы считать, будто это количество может измениться в бо́льшую сторону.

Пепел… Я распахнул окно и вытряхнул ящик. Серая пыль взметнулась в воздух, растаяла, исчезла. В такой же пепел превратился я сам. Но это больше не тревожило. Не было нужды страдать и мучиться, искать ответы. Все закончилось, и стало проще.