Геннадий Ерофеев - Ксенофобы и подкалыватели

Господин Псевдоквазер сделал полагающуюся в таких случаях предстартовую, абзацную паузу и, облизнув вечно пересыхающие губы, продолжал:

– Прежде всего я должен сделать педантичное до занудности замечание, что выражение «жизнь как космический фактор» не содержит почти никакой продуктивной и эвристической информации и вообще лишено особого смысла. Вызревшее, вероятно, в ограниченном мозгу человека, привыкшего грубо ломиться в открытые двери, оно по своей ложной глубокомысленности сравнимо с широко известной сентенцией «масло масляное» или «рыба плавает в воде». Разумная и неразумная жизнь, живая и неживая материя – всё существующее в природе так или иначе является космическим фактором. Довольно странно было бы рассуждать о жизни как о некоем феномене, существующем в фантастической герметической теплице, в своеобразной космической башне из слоновой кости.

Но давайте не будем лукавить и мелочно придираться к изобретателям постулата «жизнь есть космический фактор», поскольку данный подход неизбежно уведёт нас с бескомпромиссного чистого поля принципиальной битвы идей и усадит за усыпанный сигаретным пеплом круглый стол унылых терминологических переговоров. Совершенно очевидно, какого рода смысл неявно вкладывается в это неновое понятие: называя жизнь «космическим фактором», подразумевают её способность оказывать макро– и даже мегавоздействия на окружающую нас природу, подразумевают астрономические, космические, вселенские масштабы таких воздействий. Перефразируя популярную филиппику, можно определить ситуацию следующим образом: дело не в факторе, а в его количестве. Но упомянутый фактор, как ни парадоксально это сейчас прозвучит, не в состоянии сколько-нибудь значительно повлиять на глубинные основы Универсума или просто слегка поколебать его сверхмощный сейсмоустойчивый фундамент. А ведь только такой масштаб воздействия и давал бы право называть жизнь космическим фактором!

Уснастив заключительную фразу абзаца жирным восклицательным знаком и выдержав солидную паузу, как нельзя кстати потребовавшуюся аудитории для усвоения обрушившейся на неё «необходимой» информации, Муамар Хаддафович напористо продолжал:

– Чтобы проиллюстрировать эту не совсем тривиальную мысль, воспользуемся простейшей аналогией. Представим себе Универсум в виде гигантского океанского лайнера. Космическим, то есть глобальным фактором по отношению к нашему лайнеру следовало бы признать лишь такой фактор, который мог бы коренным образом изменить его природное естество (например, превратить надводный корабль в подводную лодку), полностью уничтожить судно или, по меньшей мере, кардинально – подчеркиваю: кардинально! – изменить его твёрдый курс. К счастью (а для некоторых горячих голов, к сожалению), мы нигде не наблюдаем настолько высокоразвитые цивилизации, основным или побочным продуктом жизнедеятельности которых явилась бы некая гипотетическая торпеда, способная гарантированно отправить на эволюционно-гносеологическое дно чрезвычайно остойчивый и живучий корабль Универсума, гордо рассекающий волны физического вакуума на пути к неведомой нам великой цели. В рамках такого сравнения жизнь во Вселенной, по всей вероятности, имеет на Мироздание гораздо меньшее влияние, нежели прирастающие к днищу рачки и полипы на судьбу облюбованного ими океанского лайнера.

Безусловно, приверженцы теории «жизнь есть космический фактор» вряд ли безоговорочно согласятся с такой расширенной трактовкой важнейшего для практической космологии тезиса и в доказательство своей правоты могут спокойно сослаться на принятую ещё в двадцатом веке условную шкалу технологического развития цивилизаций – шкалу, фантазия разработчиков которой не пошла дальше того, чтобы наделить цивилизацию даже так называемого III-го (то есть высшего, по тогдашним понятиям) типа смехотворной способностью к овладению энергией в масштабе своей галактики. В скобках оговоримся, что это даже не рачки и полипы, а один-единственный жалкий полип на днище гигантского корабля или, по другой аналогии, нечто вроде комка жёваной бумаги, выпущенного из трубочки хулиганистым пятиклашкой в борт колоссального лайнера в наивной надежде сбить чрезвычайно массивное судно с его величественного курса.

Да, наших предтечей волновал весьма скромный конкретный вопрос: приведёт ли в будущем деятельность разумных существ к таким коренным изменениям в их родной солнечной или галактической системе, что они могут быть наблюдаемы с межзвёздных и даже межгалактических расстояний? С вашего позволения, я имею смелость и нахальство вложить в старый термин новое содержание, что и явится сущностью второй оговорки. Нет нужды переименовывать «стол» в «стул», но можно попытаться ассоциировать старое доброе слово «стол» с заведомо более мощной, в частности, более широкой конструкцией, чем хорошо знакомые нам шаткие уродцы на паучьих ножках, украшающие малогабаритные кухни многих и многих наших постоянно стремящихся к счастью и просто к полнокровной жизни сограждан.