Татьяна Бердникова - Король Восточной долины

Шон, который пока что предпочитал просто воспринимать поступающую информацию, накапливать ее, не задерживаясь на изумлении, ею вызываемом, на сей раз все-таки не удержался.

– Почему ты думаешь, что они лгали?

Кев хмыкнул и горько улыбнулся.

– Потому что это невозможно, Шон, – просто ответил он, – Потому что, сбежав, я перепробовал невероятное количество способов, я изо всех сил пытался узнать, каким образом мне продлить свою жизнь!.. А они продлевали мне ее правильным питанием и спортом. Что ж, я приобрел бесценный опыт – знаю, что такое йога (хотя и не думал, что они ею занимаются), знаю, какое мучение жить среди вегетарианцев, но не знаю…

– Подожди-подожди, – Рэдзеро, уже совсем не в силах сдерживать изумление, недоверчиво сузил глаза, – Вегетарианцев?.. Насколько я помню, на том маленьком островке обитали каннибалы.

Парень фыркнул и, вновь сев на оставленный стул, с вызовом закинул ногу на ногу.

– За те полгода, что я там прожил, я сам едва не стал каннибалом – так мне хотелось мяса! Они кормили меня фруктами, овощами и морской рыбой, и то последней лишь по каким-то особенным праздникам, я с ума там сходил! Делать было совершенно нечего, все, что мне позволяли – это гулять по островку, предоставили полную свободу в стенах этой райской темницы! Ты не представляешь, как мне опротивела вся эта чудесная природа, все это милое сердцу туриста великолепие! Но мне повезло, – он выдохнул и, положив руки на стол, улыбнулся странной улыбкой, – Повезло просто невероятно, я сам не поверил себе! Я шлялся без дела по островку и случайно опять вышел к скале, по которой мы карабкались тогда. Скале, возле подножия которой был ров, канал, через который пришлось перебираться на резиновой лодке Галейна… и лодка была там! – изумрудно-зеленые глаза сверкнули восторгом, как если бы все описываемое происходило прямо сейчас, – Я не верил своим глазам, я был в восторге! Дикари не тронули ее, должно быть, считая священной – человека с сапфировым взглядом и стража Перчатки они превозносили как богов! Они знали, что мы добрались на этой лодке, и решили оставить ее как памятник великому пришествию на остров, питали к ней глубочайшее уважение. А вот я не питал, – он ухмыльнулся, – Я выгадал время, и под покровом одной из ночей выбрался из своего чахлого жилища, этого шалаша, прокрался к каналу, вплавь добрался до лодки – благо, канал, если помнишь, не был широк. И отвязал ее. Сейчас, когда рассказываю, кажется, что мне далось это очень просто и легко, однако, на деле все было не так. Мой план был очень рискован, я не знал, как могут отреагировать мои тюремщики на попытку побега, но все-таки находиться среди них и дольше я уже не мог. Я добрался до берега, вытащил на него лодку и, радуясь, что весла в ней сохранились, с трудом поволок ее к берегу океана. Джунгли на том острове действительно непроходимы… Я каждую секунду думал, что упаду, что сдамся и, бросив все, останусь на веки вечные на проклятых Соломоновых островах… Я шел долго, очень долго, я устал почти до потери сознания. Но забрезжил рассвет… и я с удивлением и радостью понял, что путь мой почти завершен – сквозь ветви деревьев синел океан. У меня словно крылья выросли, я прибавил ходу и через некоторое время оказался на берегу. Оставалось самое забавное, и самое трудное – совершить то, что в шутку предложил Галейн, когда мы думали, как добраться до островка. Переправиться на большой остров на надувной лодке… – Трес умолк, переводя дыхание, и быстро глянул на собеседника, силясь угадать его реакцию.

Последний, пораженный совершенно искренне, изумленный и ошеломленный сверх всякой меры, пользуясь паузой, медленно повел подбородком из стороны в сторону.

– И ты в самом деле решился на это… Черт возьми, Трес! – не в силах сдержаться, молодой человек сам вскочил на ноги и быстро прошелся по кухне, взъерошивая светлые волосы, – И это меня когда-то называли безрассудным! Ты же мог погибнуть!

– Но не погиб, – последовал совершенно невозмутимый ответ, и Кев махнул рукой, призывая собеседника вновь сесть, – Молчи и слушай, Диктор. Да, я был напуган, да, я не хотел умереть, утонув в океане. Не хотел умереть, будучи уверен, что мой брат, мои друзья (или те, кого я считал друзьями), да и вообще все люди, кто знал меня, пока я был лишь отражением Кевина, так и не узнают, что я наконец стал самим собой. Не хотел умереть, не пройдясь по земле Чикаго своими ногами, а не ногами брата… Это все мелькало у меня в голове, пока я стоял и смотрел на водную стихию. Мне было страшно до чертиков, затея казалась безрассудной и заранее обреченной, но, с другой стороны… Знаешь, я тогда понял, что выбор у меня невелик – или я рискну всем и переберусь на резиновой лодке через клочок океана, или я останусь на острове и буду мирно прозябать, сходя с ума от скуки, вплоть до самой смерти, которая придет довольно скоро. Я выбрал первое и об этом не жалею. Конечно, резиновая лодка – это не моторка, путь у меня занял много времени. Не единожды я был вынужден прекращать грести, давая себе отдохнуть. Помимо этого, будучи человеком, как оказалось, невероятно предусмотрительным, в путь я отправился без капли воды и без крошки еды, поэтому к концу его был совершенно изможден.