Риган Хэйс - Пробуждение Тьмы

Мерзопакостная погода добавляла Регине мрачных мыслей: еще до дождя воздух на улице наэлектризовался так, что пальцы потрескивали, касаясь предметов вокруг. Сердце Регины необъяснимо полнилось тревогой и странными предчувствиями, а завывания ветра за дверью пробуждали от сна армию мурашек на ее коже.

Взгляд Регины упал на полки: баночки плотными линиями тянулись от одного конца стеллажа до другого и ждали своих покупателей. Они таинственно поблескивали в тусклом свете «Лавки», этикетки, повязанные тонкой бечевой, легонько подрагивали на сквозняке, что тянулся от двери. Магазин Регина с матерью держали на двоих уже много лет – тот кочевал с ними из города в город, как верный пес следует за своим хозяином. Мать Регины, Гвендолин, варила причудливые бальзамы, настойки и «зелья», как она их сама называла, способные изменить жизнь человека к лучшему. Регина всегда считала это не более чем рекламным ходом, который, кстати, отлично работал: баночки и пузырьки с забавными этикетками «От хворей» и «От несчастной любви» разбирали сразу же, как те появлялись на полках.

Гвендолин была настоящим мастером в приготовлении снадобий для «Лавки». Регина помнила, как еще ребенком она помогала матери варить пахучие смеси: тимьян и ромашка – от головной боли, дудник и ягоды можжевельника – для защиты от темных сил. Регина никогда не задумывалась, от каких темных сил должны были защищать снадобья, и считала все это баловством, в духе викканских зеленых ведьм. Но сам процесс создания бальзамов и настоек Регине нравился, успокаивал и дарил надежду. С самого утра они могли оккупировать кухню и весь день напролет шинковать травы, крошить в труху лепестки свежих цветов, заливать винтажные баночки растворами самых удивительных оттенков, от которых на всю улицу разносился чудный аромат, завлекая прохожих в лавку. Любимой у Регины была сладкая нотка сирени: когда сиреневый запах разносился по всему дому, она ощущала, как в сердце расцветают бутоны нежности.

И хоть в памяти Регины детство было наполнено счастьем, не всегда дела их шли радужно. Часто переезжая, они с Гвендолин были вынуждены каждый раз начинать все сызнова: искать подходящий дом, уговаривать снизить для них арендную плату за небольшой процент от доходов будущей лавки, печатать рекламные буклеты, наращивать клиентскую базу. Многие недели Регина с матерью перебивались с хлеба на воду, экономя буквально на всем. Но труднее всего было раз за разом видеть незнакомых людей, которые косо поглядывали на их дом и старались обходить его стороной.

Тишину пустующей лавки нарушил неожиданный перезвон колокольчиков над входной дверью и известил о госте. Девушке сперва подумалось, кто-то просто решил спрятаться от дождя и юркнул в первую незапертую дверь. Но подняв голову, Регина увидела уже немолодую женщину со светлыми уложенными волосами, которая суетливо складывала мокрый зонт. То была Марион Леннокс – она частенько заглядывала к ним с матерью в «Лавку на Тихом холме».

Многие женщины, захаживавшие к ним в магазин, поначалу, скептически осматривались, с недоверием брали одну-другую склянку, читали надписи и ставили обратно, нервно поглядывая на Регину, будто та стояла с ножиком у их горла и требовала непременно принести доход в кассу. Так было и в Дублине, и в Корнуолле, и теперь – в Бэйквелле. Чаще всего боязливые гости уходили так ничего и не купив, не забывая кинуть презрительный взгляд на прощание. Но время шло, и через неделю эти же женщины могли вернуться за парой баночек фиалкового настоя или верескового бальзама, не смотря при этом в глаза. Регина никогда не осуждала их и непременно улыбалась, вручая пакет с новыми приобретениями; говорила стандартное «приходите к нам снова!» , после чего покупательницы нервно поджимали губы и пулей вылетали из магазина.

В первый свой визит Марион Леннокс вела себя точно так же, вдобавок пустив молву о «практикующих черных ведьмах». Бэйквелл – городок крохотный и сплетня разлетелась быстрее ветра. Благодаря стараниям Марион дела поначалу шли очень туго, пока та случайно не столкнулась с Гвендолин в супермаркете. Там, стоя в очереди у кассы, мама убедила Марион взять на пробу бальзам для густоты волос, отдав баночку бесплатно – она всегда носила с собой парочку экземпляров, рекламы ради. Миссис Леннокс, конечно, скривила губы, но баночку взяла. С той самой минуты она попалась в сети Дарквудов, став их самой преданной клиенткой. Весть о чудодейственных качествах «зелий» из «Лавки на Тихом холме» облетела городок так же быстро, как и ранние заявления Леннокс, и магазин наводнили женщины, нуждавшиеся в бережном уходе, искренней любви и излечении давних болячек. Редко забредали и мужчины, но, как казалось Регине, по большей части поглазеть на Гвендолин. Это и неудивительно, мама ведь была очень красива: среднего роста, синеглазая, с чувственными губами цвета спелой малины и длинными черными, как смоль, волосами, которые она любила собирать в красивые высокие прически. Регина была ее точной копией, лишь с маленьким отличием в виде крохотной родинки слева под губой, но предметом восхищения всегда была Гвендолин. Мама умела околдовать любого и, наверное, именно природные чары помогли однажды растопить холодное сердце Марион Леннокс, что бродила сегодня возле полок и выверенными движениями хватала нужные баночки.