Анастасия Гор - Ковен тысячи костей

Оставшиеся фэйри начали лопаться, точно переспелые яблоки, и сугробы забрызгало мелкими ошметками мяса. Я раздавила ботинком чьи-то серебряные крылышки, трепыхающиеся на ветру, и те хрустнули под подошвой, как стекло. Даже не поморщившись, я мысленно заверила себя, что это не более чем жестокие насекомые, и вытерла обувь о снег, наблюдая, как он становится фиолетовым.

– Ты в порядке? – спросила я у Диего, когда портал в корнях дуба схлопнулся, навсегда отделив мир фэйри от мира людей.

– Да, вроде только задница отмерзла, – пробормотал он заплетающимся языком, неуклюже приподнимаясь на локтях с промятого сугроба.

– Это потому что ты сидишь в снегу… И не носишь трусы, – сморщилась я, вспоминая прошлое воскресенье, когда опрометчиво заглянула к Диего утром, чтобы разбудить его к завтраку. Ярый противник пижамы и нижнего белья, он даже одеялом не укрывался… Татуировка Daddy над пахом навсегда отпечаталась в моем сознании.

– Я только сплю без них, – разоткровенничался он, опрокидываясь обратно в снег. – А вот зимой ношу, и даже с шерстяным начесом. Холодно ведь!

Закатив глаза, я схватила Диего за руку и помогла подняться. Его куртка, распоротая фэйри, уже валялась где-то под скамьей, а шерстяной свитер висел лоскутами, изъеденный дырами, будто пережил нашествие моли. В прорезях виднелись чернильные сигилы, вытатуированные на смуглой коже, а бирюзовые волосы буквально светились неоном, чего с ним раньше никогда не случалось. Похоже, нектар действовал как колдовской энергетик. Жаль, что энергия эта пошла совсем не в то русло.

– Лучше ответь, – сказала я, глядя на Диего сверху вниз, когда он, покачнувшись, снова завалился на бок и забарахтался в снегу, – почему ты меня не послушал?! Я же десять раз повторила, что вся еда фэйри отравлена или зачарована, что ее нельзя пробовать, если мы хотим вернуться домой живыми!

– Мне было любопытно, – пробурчал Диего.

– Любопытно умереть?!

– Любопытно узнать, какова на вкус их пища. Боже, я в жизни лучше браги не пил!

– Это был нектар, – поправила я и высыпала на лицо Диего ворох снега, набранного в ладони, чтобы поскорее привести его в чувства.

Поперхнувшись и с трудом разлепив склеившиеся ресницы, он наконец-то протрезвел и снова поднялся, опираясь о перевернутую кем-то из нас скамью.

– Здесь осталось еще хоть чуть-чуть? – спросил он с надеждой, рыская взглядом по столу, заставленному лесными изысками.

Пестрый от изобилия, с нагромождением деревянных подносов и неестественно ярких листьев, что заменяли скатерть, этот стол навевал философские мысли. Гроздья словно только-только поспевших ягод, но заледеневшая земля вокруг. Никогда не доверяй тому, что выглядит так же хорошо, как пряничный домик из сказки про Гензель и Гретель: сладости не только детей заманивают в ловушку.

– Диего! – вспыхнула я, шлепнув того по ладони, когда он потянулся к забытому на пне бурдюку, от которого за версту веяло приторно-сладким дурманом. – Даже не вздумай тащить это пойло в особняк! Зачем ты вообще пошел со мной, если от тебя ни капли проку?!

– Ну решил, что одной тебе будет скучно, – объяснил он, набрасывая на плечи порванную куртку и неторопливо сшивая ее одними пальцами: ткань принялась срастаться на нем, как на мне срасталась израненная кожа под даром исцеления. – Да и вдруг сама королева Титания явилась бы на встречу? Тогда я бы просто обворожил ее своей улыбкой и…

– Титания – не Морган, – насмешливо напомнила я, и Диего скорчил в ответ гримасу. – Если бы она была здесь, мы бы уже лежали по частям на этом столе с печеными яблоками в зубах и задницах. Ладно… Главное, что с фэйри покончено. Надеюсь, они не посмеют сюда вернуться.

– Вернутся – им же хуже. Ты страшна в гневе, Верховная, – промурлыкал Диего, подхалимничая, чтобы вымолить у меня прощение.

Верховная … Когда же я перестану втягивать голову в плечи от этого обращения?

– Мне так не хотелось развязывать войну в первые же месяцы своего правления…

– Ты не развязываешь войну, а показываешь, что являешься хозяйкой этих земель. Кто еще их защитит, если не ты?

Я поджала обветрившиеся губы и укуталась теплее в шарф, обвязав его вокруг ноющей шеи. Подняв с земли сумку, набитую полынью, склянками и мелкими кротовыми косточками, которые все равно не пригодились, я двинулась домой той же заснеженной тропой, которой мы сюда и пришли. Диего натянул на красные уши капюшон и поплелся следом.