Алексей Алехин - Расщепленные. Книга 2. Линия крови

– Что ты такое говоришь? Любить я тебя не перестану!

– Посмотрим, что ты скажешь, когда поймешь, что живешь с убийцей.

– Самооборона – не убийство, и вообще это классический несчастный случай. К тому же я до сих пор не понимаю, какое отношение происшествие с Сорокиным имеет к похищению Кирилла?

– Так тебе все известно! Но как?

– В тот вечер, накануне своей смерти, Николаич мне многое рассказал, словно предчувствовал, что ему осталось недолго, в том числе и про твою тайну.

– И ты ни разу не поинтересовался у меня об этом?

– Не вижу в случившемся с тобой ничего непонятного. Этот урод, изнасиловавший твою мать, ничего другого не заслуживал, а твоей вины в его гибели нет ни грамма.

– Ты не понимаешь. Он не просто ее изнасиловал, а фактически убил – она не смогла справиться с позором и покончила с собой, а вслед за этим у отца не выдержало сердце. Затем он пришел за мной, и я не стала с ним церемониться. На самом деле я желала ему смерти, но, когда замахнулась на него ножом, он оступился и упал, ударившись головой о стол.

– И поделом.

– Возможно. Только вот его отец считал иначе и, если бы его не посадили за кражу, точно бы расправился со мной. Не добрался тогда, сделает это сейчас, через Кирилла.

– Ты считаешь, что это Сорокин старший?

– Больше некому, он же поклялся отомстить за сына. Его выпустили год назад, я узнавала, и пока дядя был жив – никаких действий не предпринимал. А тут случай подвернулся из разряда кровь за кровь.

– И все-таки что-то здесь не сходится, хотя не будет лишним проверить эту информацию.

– Я уверена, что это он. В последнее время у меня было стойкое ощущение, что за мной кто-то следит, но я не придала этому значения. Наверное, я просто очень боюсь за Кирилла. Что же теперь будет, Сереж?

– Мы обязательно найдем этого урода, кем бы он ни был, и ему очень не поздоровится – это я тебе обещаю.

– Почему всегда так? Только все наладится, как сразу начинает творится что-то ужасное.

– Перестань, не накручивай себя. Все будет хорошо.

– А если он его убьет?

– Если бы эта тварь собиралась это сделать, то он точно не стал бы играть в непонятные игры. Ему определенно что-то нужно от нас, и пока он будет продолжать эту забаву – время на нашей стороне. Он обязательно ошибется, нужно только набраться сил и немного подождать.

– Все это время он будет мучить Кирилла.

– Он за все ответит, не сомневайся. Постарайся успокоиться, ты нужна мне сильной.

– Я постараюсь. Только обязательно верни Кирилла живым.

– Важно, чтобы ты мне верила, и тогда все получится. Пойдем отдыхать, завтра у нас много забот.

Сергей проснулся за минуту до звонка будильника. Старая привычка, еще со школьных времен, работала безупречно. Лежать в постели было некогда, поэтому он просто встал, заварил кофе себе и супруге, и после традиционных утренних процедур уже через сорок минут мчал в резиденцию Петровского. В общей суете, у него совершенно вылетело из головы поставить в известность вышестоящего руководителя. Подъезжая к главному зданию, он уже настроился на стандартную головомойку, мысли все равно находились в другом измерении.

Попутно Дроздов успевал еще отдавать указания Андрею, который в последнее время его все больше радовал, и всего за несколько месяцев сделал просто невероятный скачок в служебных качествах. Вероятно, этому способствовало возобновление его отношений с Леночкой, в воспитании молоденьких и перспективных мальчиков она была истинная мастерица. Неудивительно, что Климов все схватывал на лету, удивляя своего начальника растущей проницательностью.

– Сергей Андреич, я тут взял на себя смелость и подрядил Степу и Пашу присматривать за Екатериной.

– Молодец, хвалю! На опережение работаешь.

И последнее на сегодня: нужно пробить одного деятеля, что он, где он, в общем обычное дело. Записывай. Сорокин Вольф Германович, пятьдесят восьмого года рождения, место проживания – район Одинцово, сиделец, примерно год назад вышел. Займись лично, максимально пристально.

– Задачу понял.

– На этом все. Отбой…

Петровский пристально осмотрел вошедшего и, не сказав ни слова, разлил по стаканам. Сергей наблюдал подобное сочетание поведения Михаила Степановича нечасто, а потому не вполне понимал, что это может означать.

– Присаживайся, Серж. В ногах правды нет.

– Может я лучше постою?

– Ага, стало быть, догадываешься, в чем дело.

– Догадываюсь.