Алексей Алехин - Расщепленные. Книга 2. Линия крови

– Сергей? Ты чего это? Куда-то собрался?

– Степаныч, давай обойдемся без этого снисходительного тона.

– Хорошо. Что ты задумал?

– Прежде, чем мы поговорим с тобой начистоту, мне хотелось бы кое-что сделать. Поможешь?

– Чем смогу, ты же знаешь. Говори, что там у тебя?

– Необходимо провести эксгумацию тела Сорокина.

– Ах вот оно что. На этот счет можешь быть спокоен – процедура уже запущена, завтра должны быть результаты.

– Они нужны мне сегодня.

– Ты меня пугаешь, Сереж.

– Со мной все в порядке. Не переживай.

– Ты меня не так понял, меня пугает твоя решимость. Ты даже не поинтересовался, почему эксгумация уже в процессе. Думаешь, я не вижу, что с тобой творится?

– Поэтому ты и начальник.

– Ты тоже можешь им быть.

– Я больше этого не хочу. С утратой Кати во мне что-то надломилось.

– Это пройдет. Возьми паузу, отдохни. Время лечит.

– А как же Кирилл?

– Мы найдем этого упыря, не сомневайся.

– Я и не думал. Просто не смогу стоять в стороне.

– Не обманывай хотя бы себя. Ты же не этого на самом деле хочешь.

– И этого тоже. Пойми – это моя война.

– Это не война, Сереж, а жизнь. Да – жестокая, да – кровавая, но в нашем мире по-другому не бывает. И, если всякий раз, когда эти ужасы происходят с нами или нашими близкими, мы будет затевать войну, то этому не будет конца и края. Ведь мы не с миром воюем, а сами с собой.

– Не думал, что ты способен на проповедь.

– От проповеди это настолько далеко, насколько убийца может быть близок к праведной жизни.

– Что же тогда?

– Мысли стареющего мужчины, в жизни которого тоже хватало грязи, боли и ошибок. Ничего больше.

– Другими словами – мудрость.

– Возможно и так. Кто знает?

– Рано мне в монастырь, Степаныч. Извини.

– Не отступишься?

– Нет.

– Ну, коли так – наливай…

Расстались каждый при своем, но без обиды друг на друга. Петровский заверил, что результаты экспертизы тела Сорокина будут к вечеру, и слово свое сдержал. Анализ подтвердил соответствие на сто процентов – это последнее, что удерживало Сергея от самого невозможного решения в его жизни, во всяком случае, так ему казалось раньше. А в текущих условиях он готов сделать то, на что никогда бы не решился. Не оставляя себе шансов сделать разворот назад, и как бы в подтверждение своего намерения, он достал телефон и набрал номер Светы.

– Сергей, ты?

– Нам надо встретиться.

– Я ждала твоего звонка.

– Петровский?

– Он самый. Просил не обращать внимания на все, что ты скажешь. Даже угрожал.

– Как видно, ты не сильно поддалась на его увещевания.

– Это не про меня.

– Пожалуй. Так что на счет встречи?

– Приезжай. Я на том же месте…

Меньше, чем через час, Сергей сидел напротив Светы, пристально глядя в ее глаза, словно пытаясь понять, что же на самом деле представляет собой эта загадочная женщина.

– Ты сильно изменился. Слышала про твою утрату.

– Не будем об этом. Давай, по существу.

– Хорошо. Как скажешь.

– Я согласен принять ваше предложение.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Учти, назад пути не будет.

– Я понимаю.

– Очень хорошо.

– У меня только одно условие.

– Это то, о чем я думаю?

– Да. Помогите мне найти эту тварь, и я в вашем распоряжении.

– Справедливое предложение, но решение принимать не мне.

– Только не надо этих игр.

– Ну, раз так – поехали…

После символического собеседования с координатором главного подразделения безымянной организации по борьбе с мировыми наднациональными структурами, представившегося Иваном Петровичем Сидоровым, спутница Сергея вполне ожидаемо была назначена его куратором и получила полный карт-бланш на воспитание новообращенного. Взяв на поруки такую своенравную персону, Светлана не собиралась медлить ни минуты, и тут же принялась за него. Спустя всего несколько часов после завершения официальной части, на базе одной из явочных квартир столицы происходил своеобразный обряд инициации, походивший больше на инструктаж по правилам поведения.

– Первое, что тебе необходимо уяснить – возможности отступить для тебя теперь просто не существует. Как бы это тебя не задевало, с этого момента ты больше никогда не сможешь полностью принадлежать самому себе. Этот выбор, осознанный он для тебя или же нет, лишил тебя чего-то действительно важного для простого обывателя и в то же время самого большого людского заблуждения – свободы. Надеюсь, что это не станет большой проблемой в наших дальнейших отношениях, мне очень не хотелось бы в тебе ошибиться.