Ирина Декаданс - Кайрос

Да, это не сильно радовало. Но в этой ситуации, наверное, немного всё-таки утешало Лунару.

– Спасибо! – собственный крик получился настолько истеричным, что напугал саму себя. – Где я? И как я могу вернуться назад?

Чтобы перекричать завывающий ветер, нужно было напрягаться изо всех сил, надрывая и без того иссохшее горло.

– Они найдут тебя где бы ты ни была – в Ионии или снова в Хумании – в мире людей. Если нет разницы, так зачем возвращаться назад? – стоя всё так же спиной, задала вопрос хищница. Подол её зеленого платья, торчащий из-под доспеха, развевался на ветру. Ткань белела, постепенно покрываясь тонким слоем скрипучего снега.

– Я не знаю, – скромный ответ заставил задуматься над тем, что действительно хотелось больше всего – выяснить, как продолжать выживать тут или как вернуться домой без малейшего понятия, как существовать там.

– Вам, людям, это свойственно. Вы никогда ничего не знаете, даже не имеете понятия, чего вы хотите. Неудивительно, что именно человек стал хворостом в костре подпитки Азырена, – интонация на слове «человек» сквозила предубеждением и омерзением. Именно так говорят о чём-то, что вызывает приступ тошноты и отвращения. – Никчёмные существа с дряблыми телами и надорванным разумом. Предпочитающие силе духа силу железяк!

Зелёные глаза блеснули вдалеке, когда Тара обернулась. Взгляд мгновенно перешёл с дрожащей фигуры на оставленную позади хижину на поляне. Лунара поняла, что и её терпению приходит конец. Слишком много она услышала гадостей о себе от этой незнакомки, в то время как ни в чём перед ней не провинилась.

– Если бы ты когда-нибудь оказалась так далеко от дома, что не знала, где ты и что делать дальше! Да что там далеко – в какой-то Ионии! Тогда бы ты поняла, каково мне! – воскликнула Лунара, крича против ветра. Её слова постоянно уносило куда-то в другую сторону, но хищница её услышала.

– Ты ничего не знаешь обо мне, человек. Что мне дано понять, а что нет.

– Я прошу лишь…

– Твои просьбы интересуют ещё меньше, – Тара жестом прервала на полуслове зарождающийся монолог.

Отчаяние, заслонившее перед собой всё вокруг, загудело в ушах. Её совсем не хотели слушать, её жизнь никому не интересна. Да, она сама виновата в том, где оказалась. Но так ли это? Или только отчасти? Гнев и досада заговорили внутри хрупкой девушки, придав ей сил, даже тембр стал более крепким и голос больше не дрожал.

– Меня ничего не держало там. Как и не держит здесь. Если мне суждено умереть, значит так тому и быть! Я прошу не за себя, а хочу разобраться во всём, что происходит. Может быть, это сможет помочь всем остальным людям, чьи семьи теряют своих близких из-за этого Ордена. Тысячи, миллионы числятся бесследно пропавшими. И я хочу узнать, как можно бороться с проклятым Азыреном. Ведь уже однажды у них так ничего и не получилось мне сделать! Может быть, поэтому я здесь! Может быть, всё это не случайно! И в моей жизни есть смысл?! Если Бог даёт нам шанс, если он спасает нас, значит, мы ещё не выполнили свой долг!

Сухость и безразличие с которыми брюнетка продолжала путь вперёд, не дослушав до конца, сломили напрочь дух девушки. На этот раз Лунара осталась стоять на месте. Только когда фигура в латных доспехах совсем скрылась из виду за широкими белоснежными ветками деревьев, девушка впервые зашевелилась. Дырявым рукавом плаща она придерживала небольшую ранку на шее под подбородком. Крови уже почти не было, но пощипывало и болело до сих пор. В памяти всплыла сценка из школьного спектакля, когда она вывихнула ногу, изображая скачущего кролика. По задумке их должно было быть трое, а осталось всего двое, и весь номер был сорван. Заплаканная, она сидела, раскачивая не достающей до пола здоровой ножкой, пока её вторая была плотно укутана в бинты. Ожидание доктора и мамы затягивалось, а звонок объявил о том, что детишки закончили шоу и могут вернуться за кулисы переодеваться перед ланчем. Люси, её кролик-напарник по сценке, шла нацеленно к ней. Когда она увидела подругу, на душе стало спокойнее. Руки раскрылись, чтобы обнять. Маленькая девочка с пухлыми щеками и светлыми накрученными локонами пнула её по больной ноге, отчего Лунара закричала. «Неуклюжиха! Ты всё испортила». Урок помощи, которую лучше не ждать, был усвоен давным-давно. Вместо всего этого, она получила только удар, боль отдалась в правой ноге даже сейчас, спустя столько лет, когда она об этом вспоминала.

Помощи ждать неоткуда, и это нормально. Тот, кто ждёт, что ему кто-то поможет, считай, что труп. Значит, она труп. Что ж, заслужила. В конце концов, кому-то не суждено дожить и до пятнадцати лет, а кто-то уходит уже на первых днях жизни. Умереть в восемнадцать, наверное, не самое страшное, что могло приключиться. Жизнь длиною где-нибудь в шесть тысяч пятьсот семьдесят четыре дня по её скромным подсчётам – звучит неплохо.