Екатерина Крапивенцева - Мутная вода

Вдоволь покопавшись в их прошлом, я и мой напарник раскопали такое, от чего волосы на наших телах от любопытства встали дыбом. Их обоих связывало не что иное, как общий интерес к Зоне отчуждения.

Казалось бы, ничего криминального – многие сейчас ей интересуются. Оба товарища не раз принимали участие в импровизированных «сафари» для избранных. Раз в году выезжали они на пару недель в Зону – попить босяцкой водки, поболтать с местным населением, побродить по руинам некогда прекрасного города Припять. В общем, тряхнуть стариной в память о славном советском прошлом.

Итог оказался не утешительным… То ли я не особо удачливый журналист, то ли слава моего напарника-папарацци не давала мне покоя… Но однажды я, абсолютно случайно подслушал странный разговор в одном из модных столичных баров, и прямо-таки крестцом почувствовал, как снежный ком данной истории набирает обороты, дабы потом слететь с горы и прихлопнуть пронырливого журналюгу – то есть меня – своей огромной, холодной массой.

Я только что выпил лишнего в компании бывших сокурсников, с которыми отмечал трехлетие со дня окончания журфака. И, естественно, пошёл покурить и освежиться в местную, абсолютно гламурную и вопиюще эксклюзивную, как и сам клуб, уборную.

Бегло обведя взором пустое помещение, я с облегчением присел в самой дальней от двери кабинке, закрыл глаза и с упоением закурил.

Голова моя гудела, а мысли путались так, что я, наверное, не заметил, как отключился на пару минут, прямо не вынимая сигареты изо рта. В себя меня привели звуки тихой беседы. Такая уж у меня привычка: хоть в барабан бей – я всё равно не проснусь, а стоит услышать человеческий голос, и сон, как рукой снимает.

Сначала я не вслушивался в разговор за стенами кабинки, а просто приходил в себя после внеплановой отключки. Но то, что было сказано дальше, придало мне бодрости и заставило мозг работать на пределе возможного:

– Саша, я был там, – прошипел знакомый мне голос, – и видел всё своими глазами! Это не законно. Даже то, чем ты занимался в девяностых – это детская забава по сравнению с тем, что ТАМ творится! – Сомнений не оставалось, сочный баритон принадлежал Алексею Филонову. – Ты вляпался в такую кучу дерьма, что тебе уже ни одна лопата не поможет – в пору вызывать экскаватор.

– Да знаю я! – отозвался хриплый, отрывистый тенор, принадлежавший, несомненно, его другу – Александру Калашникову. – Мне теперь оттуда не выбраться… И тебе тоже. Все мы связаны. Ты сам согласился профинансировать экспедицию в Припять. Я тебя за карман не тянул. Оба мы числимся в списках инвесторов, и от этого, мне, конечно, совсем не слаще. Мало того, что сам вляпался, да ещё друга втянул. Лёха, – шумно выдохнул бизнесмен и прихлопнул товарища по плечу, – придётся идти. Через неделю прогнозируют мощный Выброс. Научники сворачивают свой лагерь на Янтаре – говорят, ни одна защита не выдерживает излучения. А эти головастики, чёрт их дери, ещё ни разу не ошибались в своих расчётах. Времени тебе на раздумья до понедельника. Я лично выдвигаюсь. Это знак. Грех такой возможностью не воспользоваться.

– Я – пас, – пролепетал побледневший Филонов.

– Как знаешь, Алексей, – голос Калашникова едва заметно дрогнул. – Пойду, а то наши друзья меня хватятся и недоброе заподозрят.

Затем дверь хлопнула, Калашников вышел. А я всё сидел на толчке, не заметив, как притянул ноги плотнее к груди, дабы не быть разоблачённым в подслушивании чужой беседы. Мысли роились, как гнус над прудом: «Чего же такого сулит им этот «выброс»? Да и что это вообще за дрянь такая?»

Вскоре послышался скрип, дверь в туалет отворилась, и я понял, что мы с Алексеем Яковлевичем здесь не одни. Некий человек отвернул кран в умывальнике и подошёл к стоящему у стены политику.

«Почему Филонов не последовал за другом, – удивился я, – предпочёл остаться здесь и поразмыслить о чём-то? Или кого-то подождать?..».

В ответ на мои размышления Филонов нервно дёрнулся (а так как дверь кабинки была плотно заперта, я мог наблюдать лишь движения ног):

– Ох, это ты… А мне уже везде мерещится опасность… наверное, старею, – кандидат в депутаты натянуто усмехнулся.

Я затаил дыхание. Незнакомец помедлил и уверенным шагом продвинулся чуть ближе к Филонову. Затем завязалась потасовка. Ещё около минуты Филонов сопротивлялся, а следом раздался приглушённый всхлип, и депутат окончательно сполз в медвежьи объятия незнакомца. Осторожно опустив свою жертву на пол, он отработанным движением сделал политику инъекцию и, забрав с собой шприц, скрылся за дверью.