Дарья Вознесенская - Коэффициент магии

Я снова щелкнула слайдом и повернулась к аудитории, выдерживая паузу.

– И что они…узнали? – спросил кто-то, явно завороженный от-крывшейся перспективой.

Что наши предки пытались создать модель, с помощью которой планировали подчинить пространство.

Спать хотелось уже невыносимо. Проблема была даже не в бессоннице, а в количестве потраченных сил.

Накануне ночью мне пришла в голову идея – все «хорошие» идеи приходят ночью – и я отправилась в тот самый переулок, где мы должны были встретиться с Тимуром. Да, прошло довольно много времени, но я надеялась уловить теперь уже не следы, но его намерения. Напарник должен был появиться здесь с определенной целью рассказать мне что-то. Наверняка он шел и думал об этом, и если касался каких-то предметов…

«Ластиком» это стереть не сумели бы.

Спустя несколько часов и усилий на грани возможного мне показа-лось, что я что-то уловила.

Отголосок некого бунта временных линий, незнакомого мне свойства.

Именно об этом я и размышляла, торопясь домой. Узоры, нарисованные магическим воображением, были абсолютно невозможны. Время представляло собой струны, умело дергая за которые, можно было увидеть и совсем чуть-чуть повлиять на прошлое, настоящее и будущее – никаких заморозок или возможностей вернуться назад, как любили показывать в фантастических фильмах. Все было проще и прозаичнее.

Но то, что я увидела, походило именно на завитки. Спирали.

И это было более чем странно. Возможно ли такое, что наш против-ник научился играть со временем и потому вышел на Тимура, узнав, что тот станет представлять проблему в дальнейшем? А Тимур вышел на него – или них – именно потому, что распознал эти игры? И он планировал рассказать именно это?

Я вздохнула.

Слишком много вопросов. И, похоже, с частью из них придется обращаться в Комитет, несмотря на все их запреты. Просто потому, что они должны были узнать то, что я почувствовала.

Мои мысли прервал юношеский возглас:

– Влада Александровна!

Меня нагнал Никита.

– Могу я задать вам несколько вопросов?

Я вздохнула.

– Конечно. Только я уже ухожу – поговорим по дороге?

– Отлично.

Не знаю, что было отличного.

Но Никита выспрашивал такие подробности о магических предметах, что я, против воли, увлекалась разговором. Похоже, парень грезил возможностью получения магии с помощью артефактов для обычных людей. Не просто использование их, как приборов, но именно вживление способностей в тех, кто ими не обладал. В спорах я и не заметила, как мы дошли до ворот университета.

– О, вот и отец.

В первый момент я не обратила внимание на это замечание, но тут зрение, наконец, прояснилось, и я увидела высокого брюнета, опирающегося на дорогую машину. Стремительную, как и он сам.

Твою ж… Тот незнакомец из клуба. Теперь понятно, почему мне его лицо показалось смутно знакомым. Так, если Никите семнадцать, то этому около сорока. Выглядит моложе – но это нормально для магов. Значит, отец Никиты – сильный маг? А у сына нет магических способностей?

Или…

Или есть такой же артефакт, как у меня.

Жесть.

Грозит ли мне это чем-нибудь? Я в долю секунды проанализировала ситуацию – вроде нет. Даже если он меня узнает, что ж, подумаешь, у преподавателя его сына есть тайные предпочтения. Не в век инквизиции живем, стыдится и бояться нечего.

– Папа, это Влада Александровна. Я тебе рассказывал…

– Влада, – хриплый и чувственный голос. Всего несколько слов, а меня будто током пробило. Почему он так действует на меня? Вроде не должен – я вполне в состоянии контролировать себя по несколько месяцев, – Сын про вас говорил, но я… представлял вас несколько иной. – интересно, что мог говорить Никита, видевший меня два раза в жиз-ни? – И мне кажется, мы как-будто встречались… Не припомните?

Мужчина посмотрел насмешливо, а я разозлилась.

– Не припомню.

Тот усмехнулся и протянул мне руку:

– Максим Григорьевич…очень приятно.

Блин, нельзя давать ему руки. Мало ли, вдруг у него осязание есть магическое – редкая черта, но рисковать не следует. Я неопределенно кивнула и ухватила покрепче сумку, будто именно в необходимости тащить тяжелые книги и крылась моя невежливость:

– И мне очень приятно… Что у вас такой увлеченный сын. Но мне пора… удачи.

Развернулась и пошла в сторону метро. Попросту смылась, так и чувствуя, что спину мне сверлят две пары глаз. Одна – с недоумением, а вторая с уже знакомым раздражением.