Анна Дашевская - Холодное блюдо

Он коротко вздохнул и пошёл завтракать.

Вот теперь собрались все: семь шеф-поваров из известных столичных ресторанов, сомелье, бартендер, специалисты по сыру и, тьма его побери, ресторанные критики. Две штуки. Марина и Ольга, его бывшая любовница и его нынешняя любовница. С некоторым изумлением Пархомов увидел, что дамы сидят за одним столиком и мило о чём-то беседуют. Улыбаются и кивают!

– Тьма, – пробормотал он, ища пути к отступлению.

В этот момент женский голос его окликнул:

– Эдуард Михайлович, садитесь с нами! – повернувшись, Пархомов увидел брата и сестру Казаковых, шеф-поваров из ресторана «Похлёбкин».

– Привет, ребята! – с облегчением вздохнув, он сел спиной к женскому альянсу. – Как спалось?

– Отлично! – улыбнулась Агния.

Её молчаливый брат кивнул, подтверждая.

– Ну и хорошо.

Омлет был пышным, булочки мягкими, джем светился янтарём. Первый глоток кофе вернул Эдуарду хорошее расположение духа, и он спросил:

– Агния, выступишь с речью?

– Да ну что вы…

– А почему нет? Ты единственная женщина среди шефов, ресторан у вас с русской кухней, так что тебе и ухват в руки, – Пархомов коротко хохотнул.

Брат и сестра переглянулись, и Агния ответила:

– Простите, Эдуард Михайлович, но я вынуждена отказаться. Не умею говорить на публику.

– Жаль, жаль… – откинувшись на спинку стула, Пархомов улыбнулся.

Сейчас, после кофе и сытного завтрака, все вокруг казались ему милыми. Даже Агния, худая как щепка и остриженная под короткий ёжик, виделась симпатичной, почти пригодной для ухаживания. А почему бы нет? Если Ольга столковалась с Красовской, значит, придётся менять и любовницу, и ресторанного критика, так почему бы не присмотреться к Агнии? Ну, слегка откормить, конечно…

За этими благодушными размышлениями он прозевал момент, когда ресторан стал пустеть. На его столик легла тень, и женский голос спросил:

– Ты идёшь на фестиваль? Или так наелся, что уха уже в глотку не полезет?

– Иду, дорогая, – ответил Эдуард, вставая из-за стола. – Без меня, знаешь ли, и не начнут. А наелся я или нет, значения не имеет, потому как пробовать будут приглашённые судьи. И ты в том числе, милая.

– Не называй меня так, – пробормотала женщина, отступая к дверям.

– Не буду, – согласился он. – Но ты, Мариночка, пойдёшь сейчас пробовать уху, хвалить местных повелителей поварёшки, а потом поставишь десять баллов тому, кого укажу я. Это понятно?

– Более чем! – развернувшись, Марина Красовская вышла из ресторана, нарочито покачивая бёдрами.

Пархомов тяжело вздохнул и отправился следом.

За время, пока гости завтракали, облака куда-то утянуло. Солнце грело макушки, рассыпалось радужными искрами по мокрой траве и листьям старых лип в городском парке и вовсе уж нестерпимо сверкало на серебристо-серой реке.

– Ну, что? – сказал Пархомов негромко, оглядывая свою небольшую армию взглядом опытного полководца. – Вперёд? Через пятнадцать минут приедет здешний городской голова, господин Казанцев Иван Тимофеевич, полчасика поговорим, а там и уха подоспеет. Кстати, синьор Спелетти!

– Да, я здесь, – вперёд шагнул долговязый брюнет, неуловимо напоминающий серьёзного чёрного ворона.

– Обратите внимание на местных сыроваров. Похвалите за что-нибудь, дайте совет… Ну, что я вам буду рассказывать!

– Попробую, – всё так же серьёзно кивнул специалист по сыру. – Полагаю, для нас с Марией найдётся что-нибудь интересное.

– Отлично! Жан-Марк, со сладостями здесь, насколько я знаю, так себе, разве что пряники… – знаменитый кондитер из Лютеции преувеличенно воздел брови. – Но вот варенье, говорят, у них интересное.

Жан-Марк Брезье вздохнул и проворчал:

– Найду что-нибудь.

– Хорошо… Что ещё? Артём, Лариса, вы – в свободном плавании. Выпивка будет ближе к вечеру.

– Между прочим, бартендер занимается не выпивкой, а общением с клиентом, – обиженно проворчал Артём Газарян, но его уже никто не слушал.

Небольшая толпа двинулась следом за предводителем. Чуть помедлив и пропустив всех вперёд, в кильватере колонны шли две дамы.

– Пока погода приличная, всё это можно терпеть, – меланхолично обронила одна из них.

– Как тебя угораздило вообще в это влипнуть? – спросила другая.

– Да так же примерно, как и тебя… Сколько там лет назад? Пять?

– Семь, почти восемь, – Марина кивнула, её губы скривились в усмешке. – Знаешь, тогда Пархомов был другим. Ну, или казался. Впрочем, он умеет красиво ухаживать, этого не отнимешь. А когда ты попадаешься на эту удочку, оказывается, что сыр-то – в мышеловке!