Елена Добричева - Мир Кристофера. Часть 1. Случайные попутчики

Игорь Романович молча смотрел в окно, а я предоставила себе, что он, наверное, чувствует, когда слышит историю из уст мальчика, похожую на ту, которую его дочь могла бы лет 9 назад рассказать бы про него незнакомцу в поезде.

Хотя, вполне возможно – это ОПЯТЬ моя привычка – наделять людей мыслями, которые я сама представляю в их головах . Может они сейчас думают ,о чем то даже более печальном и трогательным. Или, наоборот, о какой-то «банальщине». Наверное, все дело в том, что во мне сидит нереализованный потенциал писателя, который я пыталась как-то воплотить в детстве. А потом забросила это дело, потому что решила, что если я стану писательницей, то со временем превращусь в старую, чокнутую, никому не интересную «деву». Живущую в своем мире, и с платьем до пола. Но тяга к этому делу, видимо никуда не уходила и проявлялась в том, что я как будто неосознанно относилась к людям (особенно к малознакомым)– как к персонажем моих книг. Поэтому и автоматически представляла, о чем они думают, когда молчат.

– А что папа? Он появлялся… Может раз в год от силы. Особенно когда у него родился второй сын. И когда он приезжал, то большую часть времени нес всякий бред, задавая вопросы: как мы проводим время с отчимом, куда ходим, что он мне покупает. Как будто ему важно было в те моменты, не наши встречи и я сам, а помериться с ним « сами знаете каким местом». А потом он мог изобразить, что ревнует меня к нему и говорить, например, так: «Ну конечно, ты же этого маминого «мужика» любишь больше, он же вот для тебя что делает». Но вот честно, это все выглядело так бредово. Как будто он специально выдумывает эту ревность, чтобы меня выставить виноватым, а от своего чувства вины избавиться. Так мы и встречались раз в год. Обычно в конце октября, когда у него была плановая, рабочая командировка в Питере,– грустно усмехнулся он.

– Налей мне еще, – обратился он к Лизе и она, в этот раз МОЛЧА, (что выглядело уже очень непривычно) и быстро отреагировала на его просьбу.

Он также выпил залпом, продолжая:

–Два дня назад у него случился инфаркт. Все очень быстро произошло. Умер за 12 минут.

У меня нет огромной трагедии в душе, как я и говорил. Но все равно же, это – мой отец. И совсем не поехать, как-то не по-мужски было бы. Но, честно говоря, вот все это: похороны, кладбище, куча людей и неискренних эмоции…Я бы лучше помянул его дома.

Тут неожиданно для самой себя, заговорила я:

– А знаешь, я с тобой согласна. Лично для меня… Почему то кладбище, сами похороны – это каике то непонятные ритуалы и я понимаю, что меня многие бы люди осудили, если бы я это часто говорила. Для меня смерть близкого человека- это его смерть в моей душе . А может это ВСЕГО ЛИШЬ – крайняя степень эгоизма… Но когда я умру, я совершенно не обижусь, если ко мне кто то не приедет из близких, даже если этот кто то – будет моим ребенком. Ведь самое главное , чтобы этот человек помнил обо мне и продолжал меня любить… А не его встреча с моим безжизненным телом. Может я так рассуждаю, потому что верю в какую то жизнь после смерти, и поэтому как будто бы точно знаю, что душа, уже живет, где то своей отдельной жизнью.. А тело-это ТЕЛО.

– Вы очень мудрая девушка, Виктория,– вдруг поддержал меня Александр. Просто то, что вы говорите, точнее, как вы рассуждаете, не совсем принято в нашем обществе. Но признаться вам, (пусть нас с вами сейчас закидают палками и камнями) я тоже так считаю.

Но из присутствующих никто палками в нас кидать не стал. Все видимо слишком погрузились в свои мысли по этом у поводу или не поэтому. Но на время наступило, какое то подозрительное молчание. И слово «подозрительное» возникло в моей голове, по большой части, насчет Лизы.

– Что-то… Мы такие темы начали…(Как будто чувствуя себя ответственной за то, что все замолчали после моей фразы, и мне необходимо было срочно исправить ситуацию),– заговорила я.

– Лиза, давай ты, следующая! Куда едешь и зачем? (Я очень наделась, что если она была такая позитивная изначально – это вряд ли похороны или какая-то драматическая история про сложные отношения в семье). И в этот раз, я оказалась права.

– Да, конечно,– подхватила она сначала немного вяло, но в процессе разговора превращалась в прежнюю Лизу.

– А я, мои дорогие, еду на СВОЮ свадьбу в Москву.

Все мы принялись на перебой ее поздравлять. И как будто оживились от предыдущих разговоров и родились заново после «темы смерти». Я сразу вспомнила, как на следующий день после тяжелых похорон моей мамы, мы – оставшейся семьей : с папой, сестрой, ее мужем и нашими детьми поехали в парк и просто беззаботно катались на аттракционах, веселились и ели мороженое. И как будто бы ничего не было. Как радуга после дождя. Когда ты не хочешь вспоминать то, как ты был мокрый и просто любуешься ей. Это не про отрицание чего- то , а про острую потребность в других эмоциях. В которых ты можешь просто «погреться на время и высохнуть».