Татьяна Хмельницкая - Яд на крыльях бабочек - рынок чувств

Охгол реагировал:

– Поправка: их было семь. Семь полётных средств. Статистику изменили позже для журналистов.

– Я чувствую, вы подготовились, парни, – хмыкнула брюнетка. – И в рюкзаках сплошь полезные прибамбасы для выживания в подобных условиях. Подготовка на уровне, так Охгол? Или нет? Ты надеялся схватить Зэка и умчаться? Что молчишь, дядя?

Она первая, кто заговорил об этом – о том, что у нас хранилось в личных вещах. Честно говоря, я обрадовалась, услышав здравые мысли. Наконец всё начинало становиться обратно: с головы на ноги.

Федот уже давно топал рядом со мной. Я заметила, как он усмехнулся словам Охгола. Я не понимала его бравады, но отчётливо осознавала, что парень не настолько прост, как хотел казаться. Охгол же смотрелся смирным добродушным дядькой. Но его напускное простодушие в любой момент грозило обернуться столкновением.

Монашка выдала запоздалую реакцию:

– Вполне возможно здесь есть ещё люди.

– Не факт, – ухмыльнулся Охгол. – Но если это действительно так, и здесь есть ещё люди, то нам с ними не по пути. Ты знаешь, что бывает в таких вот непролазных джунглях с людьми за месяц без пищи, наедине с хищниками? Я тебе расскажу, раз уж связи со станцией нет. Абсолютный голод, Монашка, который нам сейчас светит, воздействует мягко, но основательно. Достаточно одного человека в группе, чтобы свихнулись все, поддавшись общему чувству ненависти. Доходит, к чему клоню?

– Намекаешь на подростков? – поняла я по-своему слова мужчины, а в ответ прилетел короткий кивок от него. – Подростки. У них очень неустойчивая психика и агрессивные модели приспосабливания. При ослаблении органов чувств теряется контроль над собственным поведением.

– А в условиях подавления воли у более эмоционально слабеньких появляются зрительные слуховые галлюцинации, – констатировал Федот.

– Мы шагаем следом за большими неприятностями, – тянул своё Охгол. – Бомба замедленного действия. У взрослых людей развивается раздражительность и агрессивность, но контроль возможен. Резюмирую: я бы от этой подростковой компашки дистанцировался. Пусть идут своим путем, а мы – своим.

– Есть ещё одно «только»: неподалеку находится вышка, подавляющая сигнал, – заявил молчавший всё время Павел. – Я согласен с Дарией. Цивилизация рядом, и она хочет нас испытать и убить, потому что лес ядовит.

– А если бластером пальнуть по куполу? – себе под нос прошептала я. – Система перезагрузится, но мы…

– Нет, нельзя. – Коснувшись моего уха губами всего на мгновение и опаляя его дыханием, заявил Федот. – Купол под защитой, скорее всего. Щит. Я такие видел. Думаешь, не было, кроме нас умников, кто из бластера палил? Позаботились, сволочи!

Лес шумел, гудел, борясь с ветром. Казалось, что чащобе конца и края нет. И, взирая на окружающую экзотику, я не могла взять в толк, что нечто зелёное и по-своему прекрасное может оказаться настолько смертельно опасным.

Проживая на межзвёздной станции и глядя в иллюминатор на Землю, я раз за разом мечтала о выходных, которые, наконец, станет по карману проводить на природе родной планеты. Увы, теперь не деньги, а моя деятельность стала основным препятствием для исполнения желаний.

Тезис: «Земля – рай» плотно укоренился в голове с рождения. Слушая воскресные проповеди священника в храме на «Герое-один», роль которого исполнял зал над машинным отделением нашего сектора и который лишь при очень хорошем воображении можно было принять за церковь, я мечтала скопить деньги и купить участок на одной из обитаемых планет.

Главной в моей фантазии стала и, как не парадоксально, остаётся густая растительность вокруг вместительного дома: зелёная трава и море цветов. И чтобы совсем как у родителей на Земле, но только не естественное, а выверенное и технологичное – следовательно, подконтрольное моей воле.

Во Вселенной очень много уголков с климатом, похожим на климат родной планеты. Я планировала, купив участок на любой из них, огородить его высокой стеной, а сверху установить купол с программой воспроизведения фото и видео изображений.

Я представляла, что когда мне захочется, могла бы поставить видеозапись звёздного неба Земли. Ровно того участка космоса, который виден с крыльца дома родителей.

Я бывала у предков редко, но всё же бывала. Каждый раз, выходя из дома с кружкой горячего шоколада, усаживаясь на ступени крыльца, делала глоток, продолжая греть руки о кружку, и смотрела в черноту над головой, усеянную игривыми звёздами.