Алексей Алехин - 40 дней до и после безмятежности. Загадочные страницы жизни майора Дроздова

– Не веришь?

– НЕТ! – рявкнул Сергей.

Петровский улыбнулся, снова налил и положил перед ним папку.

– На, смотри! Только выпей сначала, легче будет.

Сергей сразу догадался, что там обнаружит. Долго не решался заглянуть. Петровский терпеливо ждал. Наконец открыл. Некоторые кадры вызвали изумление, а простого обитателя планеты Земля данные сюжеты могли бы и вовсе шокировать. Поскольку поверить в происходящее на фото было сложно, разум сходу подкинул спасительную мысль – фотошоп. Грязно играют. Но следующая порция визуализированного информационного потока убедила в обратном. Результаты работы «наружки» подделать нельзя. Финальный гвоздь вбила фотография, запечатлевшая встречу Сан Саныча и Данилова.

Дроздов закурил без разрешения, пока дымилась сигарета изучающе смотрел на Петровского. Тот не предпринимал никаких действий, знал, как это бывает, когда рушится картина мира. Петровский заговорил первым.

– Понимаешь теперь, почему я тебя отправил в Питер? Ладно, для начала хватит. Пока отдыхай, а в девятнадцать-тридцать за тобой заедут. Вечером идем в баню, там все и расскажешь. Задашь вопросы, на что смогу отвечу. Обдумай пока, вспомни все, о чем говорили с Драгуновым, как он реагировал. И не вздумай ему звонить. Больше никаких промахов!

(вечер)

Встреча с Катей прошла тепло, она шла на поправку и уже начала ходить. Съездили в кафе, поговорили. До нежностей не дошло, все мысли Сергея были заняты другим. Катя это видела, но с расспросами не лезла. Уже к вечеру многое из поездки в Питер Сергею казалось подозрительным. Какой же он все-таки глупец, а еще начальник. Взвесив все, что ему удалось узнать сегодня, он был готов поверить Петровскому. Но оставалось кое-что, что тяготило и останавливало от этого поспешного решения.

По приезду в баню оказалось, что Петровский уже час как находился там и заканчивал еще одну встречу. Сергей париться любил, но все никак не мог понять страсть высоких фигур к проведению переговоров в подобном обстановке. Ну и бог с ними, спишем это на возраст и статус. Все-таки старая школа как-никак, у них все по-другому.

Генерал-майор попросил подождать в бильярдной, воспользоваться баром строго рекомендовалось. Атмосфера в комнате отдыха оказалась сугубо деловой и в то же время исключительно умиротворяющей. В таких условиях могли решаться любые вопросы, и решались они неспешно и обстоятельно, что гарантировало исключительный результат. Петровский знал, что делал. Он позволил Сергею достичь необходимого состояния и ровно через двадцать минут сам заглянул к нему. Затягивать с ожиданием тоже было нельзя.

– Сидишь?

– Сижу.

– Вижу обдумал, но о делах позднее. Сперва в парилку.

В святая святых Сергей сначала расслабился, а потом накатила грусть. Вспомнилось, что в последний раз так хорошо он сидел с Алексеем Николаевичем, а как ему относиться к Михаилу Степановичу он еще не знал. Поэтому полностью отдаться во власть банной неги у него не выходило. Естественным образом данный факт не смог остаться незамеченным, опытного взгляда старшего по званию было достаточно, чтобы просчитать все без лишних слов.

– Сергей Андреевич, давай начистоту. Предлагаю сразу оставить все наши разногласия в этом месте. Знаю, о чем хочешь меня спросить и разрешаю. Но этот разговор должен состояться здесь и сейчас. В дальнейшем мы к нему возвращаться не будем. Идет?

– Идет. Кто убил Морозова?

– Ты уже знаешь. У нее не было другого выхода, но ты должен понимать, что, если бы она это не сделала, это все равно случилось бы. Она слишком любила себя и готова была на все лишь бы сберечь свою шкуру. Поверь, и подругу бы свою в расход пустила, не задумываясь. Только не понимала, что в таких делах лишние свидетели не нужны, поэтому исполнители устраняются в первую очередь.

– Почему Вы не помешали?

– Если я скажу, что просто не успели, ты поверишь?

– Не знаю.

– Ну, хотя бы честно.

– Могу я спросить: откуда информация?

– Извини, свои источники я не имею права раскрывать. Можешь винить меня, если тебе так будет легче, но мне бы не хотелось. Мороз, конечно, был занозой, и у нас порой были непростые отношения, но если мы будем устранять свои кадры без разбора, то, чем мы будем отличаться от тех, с кем боремся?

– Личные мотивы никто не отменял.

– Понятно. Много он тебе успел рассказать?

– Достаточно.

– Так мы ни к чему не придем. Послушай, нашу кухню ты знаешь, грязи здесь хватает. Но кто-то ведь должен говно лопатой месить? С Николаичем у нас было разное понимание этого, с тобой, как вижу, тоже. Но это пока. Во всяком случае, я на это надеюсь.