Лана Мерц - Я открываю дверь…

Стараясь не думать о том, куда его может забросить, Клим решительно вставил ключ прямо в поверхность двери. Тот прошел как сквозь масло, внутри что-то щёлкнуло, и через секунду над замком проявилась круглая медная ручка.

Вынув ключ и сжав его в кулаке, Клим схватился за ручку, глубоко вздохнул.

– Я открываю дверь, – сказал он отчётливо, – а за ней…

Он потянул ручку на себя, освобождая своё подсознание, но неожиданно дверь сама распахнулась ему навстречу, дохнув в лицо пробирающим до костей холодом. Крик застрял в груди, горло резко сдавило.

– Нет… – только и смог просипеть Клим, отступая. – Нет, не сейчас…

Из проёма потянулась живая тьма, тонкими щупальцами обвившись вокруг его шеи, рук, цепляясь за одежду, словно гигантский спрут, раздирая сознание, засасывая в бешено крутящуюся воронку чёрной бездны. Он сопротивлялся, но подошвы кроссовок неумолимо скользили по полу. Красная лампа быстро угасала, уже едва мерцая.

Последним яростным усилием воли Клим резко полоснул щупальца воображённым сияющим кинжалом. Удушающая хватка ослабла слишком неожиданно, он не успел сгруппироваться и с силой отлетел спиной к перилам. Те не выдержали удара, раздался хруст – и Клим, скребанув пальцами по воздуху, вместе с трухлявыми обломками полетел в разверстую чёрную пасть пролёта.

В ускоряющемся падении глядя на тонущий во тьме красный огонёк, он успел только до острой боли стиснуть в ладони ключ, прежде чем его сознание погасло вместе с последней вспышкой лампы.

Каждый день Джен был расписан по часам. 7:30 – пробуждение, лёгкая зарядка. 7:45 – завтрак. 8:00 – первая порция лекарств: две маленькие белые таблетки и одна большая красная капсула (хорошо, что не синяя, – каждый раз со смешком думала Джен, вспоминая «Матрицу»). До 12-ти работа – спокойно, без чрезмерного напряжения. Обычно за четыре часа она успевала выполнить половину заказа, если не отвлекалась на соцсети. Затем лёгкий полдник – кефир и варёные яйца, иногда нарезка бекона с зелёным луком. 14:00 – обед и вторая порция лекарств, уже без красной капсулы. Пара часов перерыва, можно слегка вздремнуть, погулять (нет), посмотреть телевизор или почитать (тоже нет, пожалуй), а можно порисовать что-то своё, не на заказ. Дальше снова работа до восьми, лёгкий ужин, лекарства (в этот раз с дополнительной красно-синей капсулой) – и спать. В 21:00 свет в её доме обычно уже гас (правда, электричество иногда вырубалось раньше), за исключением небольшого ночника в коридоре.

Жизнь Джен целиком зависела от этого расписания, как ребёнок в первые годы зависим от родителей. С той лишь разницей, что ребёнок однажды вырастает и обретает самостоятельность. А эпилепсия – это навсегда. Конечно, возможны ремиссии. Джен почти двенадцать лет прожила спокойно, если не считать постоянного страха возвращения приступов… И вот, год назад её страхи осуществились, всё началось заново. Даже хуже, чем раньше. Рецидив на фоне сильного стресса, – развели руками врачи, выписали новые лекарства и отправили домой. С тех пор дни стали неотличимы друг от друга, и это было даже неплохо. Но сегодня всё пошло совсем наперекосяк.

Она очнулась на полу рядом с кроватью, щекой ощущая мягкий ворс ковролина. Во рту – кровь, каждая мышца и кость ноет, болит и затылок. В голову словно кто-то насыпал железного песка, любой поворот ею вызывал тупую боль и тошноту. Значит, «эпизод» произошёл прямо во сне. Необычно. Раньше такое случалось только один раз в детстве.

До туалета доползла буквально на локтях, едва сдерживая рвотные позывы. Просидела там долго, даже, кажется, снова на какое-то время заснула. Постепенно начало отпускать, желудок больше не крутило. В памяти мелькнули обрывки картинок – все неразборчивые, кроме одной: блестящая красная маска с чёрными, как два тоннеля, прорезями для глаз. Маска простая, из гладкого пластика, с выступающим носом и губами, но без улыбки или любых других эмоций. Такие всегда пугали Джен больше, чем всякие рогатые и клыкастые. Но именно эта маска вызывала в ней не просто страх, а дикий, первобытный ужас. И это из-за неё Джен была вынуждена пить перед сном красно-синюю капсулу, блокирующую сновидения, а значит, и кошмары. Но, видимо, сегодня кошмар нашёл обходной путь, вызвав ночной приступ. «Поговорить с врачом, – сделала Джен мысленную пометку, – позвонить отцу, пусть пришлёт ещё пачку, потому что дозу придётся увеличить…» Всё это требовалось срочно записать, но когда Джен сумела подняться на ноги и, шатаясь, по стеночке направилась в кухню за оставленным там блокнотом, думала уже только о воде – пить хотелось невыносимо.