Александр Богов - Работяги космоса [litres самиздат]

Михаил посмотрел на чертёж и пробормотал:

– Резьба шесть миллиметров…

Затем он полез в выдвижной ящик под верстаком и раскопал там подходящий винт. Михаил поочерёдно примерил его ко всем фланцам и недоумённо заключил:

– Слушай, подходит. Никаких лишних зазоров… Патрубки можно прикрепить без ущерба для функциональности системы…

– Ага, а входной контроль? Такие «оптимизированные» фланцы ты уже на визуальном осмотре забраковал, а у сборочной бригады, однозначно, автотестер есть, у которого в памяти чертёж безо всякой оптимизации. Так что, делай новые детали, а эти бракуй и на переплавку.

– Успеем, – отмахнулся Михаил и повернулся к принтеру. – Ваятель, а почему результаты оптимизации всегда разные?

– Алгоритм итерационный. Каждый проход оптимизации дополняет предыдущие шаги, придерживаясь общего композиционного ряда, – отчеканил, как по писаному, автомат.

– Удивительно! – воскликнул Михаил. – Машина способна творить, искать лучший вариант и придерживаться единого стиля. Это же прорыв сродни выходу в космос. Вся технология, всё производство кардинально изменятся…

– Я художник, я так вижу, бла-бла-бла – передразнил Борис. – Не пойму я тебя, Мишаня. Нам план надо делать, стройка века, сам понимаешь. Кто будет крайним, если детали не будут готовы в срок? Искусственный интеллект? Программисты обновления? Или всё-таки оператор цеха аддитивного производства?

Михаил промолчал.

– То-то же. Откатывай версию и делай новые детали.

– Это же ИИ – неповторимый синтез обновления с опытом самообучения машины… При откате версии мы его потеряем. Навсегда. А ведь это прорыв…

– А так ли хорошо будет, от этого «прорыва»? Ты не думал, что может стать только хуже? В космосе, например, люди вообще будут не нужны. Те немногие творческие задачи, требующие поиска нестандартных решений, и на которые сейчас способен только человек, ты предлагаешь переложить на искусственный интеллект?

Михаил о чём-то задумался, походил по цеху из стороны в сторону, после чего вернулся к пульту.

– А что если так попробовать? – пробормотал он и стал торопливо набирать команды с клавиатуры.

– Что ты задумал? – насторожился Борис.

– Не мешай, – отмахнулся Михаил. Он внимательно всмотрелся в экран и ввёл с клавиатуры очередную порцию текста. – Если получится, я тебе расскажу.

Принтер запыхтел, выкачивая воздух из рабочей камеры. Вскоре забегала каретка с форсункой, слой за слоем напыляя на подложке будущую деталь.

Какое-то время Борис наблюдал за монотонной работой принтера, но вскоре ему надоело. Ловец отошёл к иллюминатору у дальней стены цеха.

В иллюминатор открывался прекрасный вид на верхние этажи станции «Леонов-4», выполненные в виде сегментов тора. В строящемся северном крыле ещё торчали не прикрытые обшивкой лонжероны и шпангоуты, мерцали отблески электросварки. А в восточном крыле уже светились мягким белым светом иллюминаторы жилых кают.

Вот неподалёку промчался тупомордый силуэт. Это «Ловец-3» кого-то из коллег Бориса отправился на охоту. Шестёрка захватных манипуляторов, аккуратно сложенная вдоль корпуса космического буксира, в нужный момент схватит жертву длинными паучьими лапами.

Другие станции грозди Леонова, с первой по третью располагались ниже – ближе к Земле. Их в иллюминатор было не разглядеть. Станция «Леонов-1» висела на десять тысяч километров ниже геостационара и использовалась в качестве транспортного узла. На ней размещался приёмный терминал космического лифта и площадки для запуска спутников на низкие и средние орбиты. «Леонов-2» балансировал непосредственно на геостационарной орбите. Из-за отсутствия тяготения там создавались идеальные условия для производств, требующих вакуума и невесомости.

«Леонов-3» служил противовесом транспортному модулю. Он возвышался над геостационаром на тысячу километров и служил для приёма и переработки рудного концентрата с лунных транспортов.

Производственно-строительный модуль «Леонов-4», ставший для Бориса домом, висел ещё на полторы тысячи километров выше. Он служил для натяжения всей массивной тросовой конструкции и был главной строительной базой российских секторов «Ожерелья».

На «Леонове-5», займутся освоением дальнего космоса, прежде всего, добычей руды с астероидов.

Помимо Леоновских станций в других сегментах «Звёздного Ожерелья» активно строились ещё три российских связки. На станциях имени Циолковского занимались фундаментальными научными исследованиями. На Королёвских отрабатывали новые технологии перемещения в космосе. Например, недавно испытали полноразмерный солнечный парус.