Михаил Назаров - Четыре из пяти на троих [litres самиздат]

Кот тут же засунул его в рот, задумчиво исследуя вкус. В ответ он протянул бумажный свёрток:

– Держи ответочку. Как просил.

Заглянув внутрь, Фиалковский очень обрадовался. Наконец, он наденет нормальную целую одежду, наконец, снимет это рваньё, из-за которого местные попрошайки чувствуют в нём серьёзного конкурента:

– Ух-ты! Большое спасибо.

– Да, не за что… – виновато отведя глаза, он добавил: – с тебя шестьдесят копеек.

Опричника оба громко заржали на всю улицу, отчего от них опять начали шарахаться прохожие…

За час до полуночи…

Дождавшись наступления ночи, Максим с Мартыном выдвинулись к лавке часовщика. Ночью, в Мартенграде, нисколько не темнее, чем утром или днём, поэтому её наступление ждали только из-за практических соображений. С позднего вечера на улицах становится заметно меньше народа, меньше свидетелей – более благоприятная обстановка для совершения тёмных дел. Ну, и громить лавку при хозяине – это перебор. У опричников пока не такая квалификация. Ночью, втихаря разнести всё в дребезги – это, пожалуйста! Можно даже несколько раз! Но при свидетелях…

Новую одежду оставили дома, Максим взял только долгожданные перчатки, которые с наслаждением надел, скрыв от света перстень и руки, никогда не знавшие тяжёлого труда. По пути, сквозь улочки и переулки Мартын вёл к цели, попутно рассказывая полученные утром сведения. Свернув на последний переулок перед тупиком с магазинчиками, он приложил палец к губам:

– Тише. Я что-то слышу.

Осторожно дойдя до угла, кот выглянул из-за него и резко вернулся назад, повернувшись ко мне:

– Шухер! – На кошачьей морде горели два фонаря: зелёный и голубой, испуганно уставившиеся на начальника. – Полицейский прямо у входа в лавку.

Фиалковский тоже осторожно выглянул на тупиковую улицу. Действительно, полицейский медленно ходил от одного фонаря к другому, заложив руки за спину. На поясе с одной стороны болталась короткая дубинка, а с другой – сабля в ножнах. На груди металлический свисток. В свете фонаря становилось отлично различимым облачко пара, образующееся после каждого выдоха. Был слышен лишь мерный топот сапог по брусчатке. Служивый ходил между лавками, периодически заглядывая в тёмные окна, силясь что-нибудь увидеть, но у него это не получалось. Нужная опричникам лавка находилась в самом конце тупика, дойти до неё, не пройдя мимо полицейского невозможно.

– Что будем делать? – шёпотом спросил Мартын. Он вытащил из сапога серебристый кинжал, издавший при извлечении холодный шелест. – Может того… – Он сделал в воздухе воображаемый порез.

– Нет. Действуем без крови. У нас заказ на погром, Юрась сказал полицаев не трогать ни в коем случае, ему и нам проблемы с властями не нужны.

– Тогда придётся оглушить его. – Мартын поднял с земли небольшой, размером так с теннисный мячик, камешек, несколько раз подкинул его, выясняя вес.

– Мартын, он в шлеме…

Кот заменил несерьёзный камешек на булыжник, где-то под килограмм, может чуть больше, довольно ухмыльнувшись.

– Его надо оглушить, а не голову проломить…

– Сам же заметил, что башка защищена.

– Не переживай, проломиться всё: и шлем и черепушка. – Максим вытащил свой бесшумный револьвер, перехватив его за дуло, передал товарищу. – Бери лучше это, ручка достаточно жёсткая, но он не слишком тяжёлый. Бей вот сюда. – Он надавил на одну точку на шее Мартына, отчего последний болезненно зашипел.

Фиалковский снова выглянул за угол. Полицейский шёл прямо к ним, но, не дойдя пару метров, остановился, резко развернулся на носках и пошёл обратно.

– Пора.

Кот молнией вылетел из переулка и мягкой поступью приблизился со спины к полицейскому. Замахнулся тяжёлым револьвером и со всей дури зарядил по шее, но не рассчитал. Правоохранитель одет в пальто со слишком высоким и жёстким воротником. Удар поглотился толстой шерстяной тканью. Похоже он даже не почувствовал, развернувшись он лицом к лицу оказался с чёрным котом, державшим в руке револьвер. Две секунды шока. Полицейский ещё ни разу не видел такое неведомое создание, злобно смотрящее на него. Кот усиленно анализировал неудачную попытку оглушения, раздумывая, куда ударить снова. Мартын первым нашёл выход из этой неловкой ситуации. Залепив сильнейший апперкот в подбородок, который мгновенно вырубил служивого, так и не додумавшегося вытащить оружие или посвистеть в свисток. Мартын осторожно крикнул Максима: