Михаил Назаров - Четыре из пяти на троих [litres самиздат]

Занятый самым важным для него делом, Максим не заметил, как сзади кто-то подошёл. Хозяин поместья обернулся. В пяти метрах между ним и окном, из которого в комнату проникал яркий белый свет, стояла девушка. Лица не видно, оно было в тени. Она стояла, взявшись руками за локти, и смотрела на Максима.

– Люба это ты?

Девушка молчала и никак не реагировала.

– Почему ты молчишь? – чуть повысив голос, спросил Фиалковский.

Как только он сделал пару шагов в её сторону, силуэт девушки треснул как ледовая скульптура, осыпавшись на пол тысячей осколков. Подойдя ближе, Максима обуяла ярость. Эти осколки оказались его наградами. В месте, где стояла женщина, сейчас лежала высокая куча медалей, орденов и погонных звёзд. В безумстве, он принялся быстро нацеплять всё это на себя.

На кителе вопреки логике разместились все награды, пускай в четыре слоя, но влезли. На шею надет орден на алой ленте.

"Как она его достала?! Я его прятал в самой глубине дома? А-а-а! Я понял! Она специально закрутила роман со мной, чтобы украсть, нагло украсть мои дорогие награды! ВОРОВКА!!! Никто не смеет трогать их!!! " – с огоньком чистого безумия в глазах, обернулся и осмотрел весь каминный зал.

– НИКТО!!! ВЫ СЛЫШАЛИ!!! – прорычал он уже вслух на всё поместье.

– Кхм… – кто-то тактично кашлянул за его спиной.

Максим резко обернулся, на что темно-синий китель звонко отозвался. Передо мной стоял мужчина в сером балахоне, с ободранным с одной стороны лицом.

– Барбатос… Это ты.

– Да, это опять я.

– Что тебе надо? – резко спросил Максим.

Мужчина улыбнулся, размеренным шагом подошёл к стене, увешанной рамками, после чего принялся рассматривать рамки:

– Вот оказывается, где твоя главная слабость… Ты слишком самолюбив. Для тебя твои бессмысленные куски металла, которые ты называешь медалями – главное в жизни! – Демон резко указал на опричника пальцем.

– Ты ошибаешься… – Максим медленно помотал головой, сам не веря в свои слова.

– Неужели? – искренне удивился он. – Тогда сними с себя этот клоунский китель!

Со стороны форма действительно выглядела несколько странно. Не видно ни единого свободного клочка ткани. Награды, нацепленные на груди, рукавах и спине в несколько слоёв, превращали Максима в новогоднюю ель, которую, как красная звезда, венчала голова безумца.

– Не могу! – Он одновременно и не хотел снимать дорогой ему китель, и не мог пошевелиться физически. Не ясно, что останавливало Максима больше.

– Я скажу только одно. Запомни, вот всё это… – он обвёл руками комнаты, с рамками увешенными стенами, пока они разговаривали, их тоже стало больше. – Может стать реальностью, ты будешь жить очень-очень долго, так же как я. Ты сможешь построить такой Дворец, ты сможешь заслужить все эти награды. Но подумай, хочешь ли ты такой жизни? Оглянись – ты один! Кроме наград, дома и золота у тебя ничего! – Барбатос развернулся и пошёл к камину, топка увеличилась в размерах, демон прошёл внутрь. Камин с хлопком уменьшился до изначальных размеров.

Постепенно награды на кителе стали утяжеляться, заставляя непроизвольно присаживаться на пол, чтобы не упасть. Шейный орден раздулся до размеров пушечного ядра, наливаясь свинцом, становясь удавкой. Звёзды на погонах увеличились до размеров кремлёвских, один из лучей принялся колоть в ухо. Куски металла вырывались из многочисленных рамок и полетели на их обладателя, постепенно поглощая под огромной кучей безделушек. От веса затруднилось дыхание, ядро на шее тянуло в глубину металлолома.

В голове Максима раздался голос смеющегося Барбатоса:

– Ты очень алчный, твои медали и чины для тебя главное. Вспомни, почему ты "ушёл" из следствия в Энске? Почему тебя назначили именно в отдел внутренней безопасности? Люди для тебя никто. Расходный материал, катализатор для достижения твоих амбиций…

Утром…

Левое ухо Максима взорвалось резкой вспышкой боли, заставляя его пробудиться от сна. Боль очень похожа на ту, что колола в мочку уха лучом звезды с погона. Вслепую, лишь хлопнув рукой по уху, причина боли была ликвидирована. В пальцах остался раздавленный маленький коричневый жучок.

Мартын в это время уже проснулся и сейчас натирал до блеска кинжал, заметив, как Фиалковский принялся что-то разглядывать в руке, он сказал:

– О! Я же говорил! Блохи в наличии!

– Нет, так решительно невозможно жить! – возмутился Максим, сев на лежанке, одновременно проверяя ранку на мочке уха. – Если мы здесь ещё надолго, я найду новое жилье. Это помещение, жилым можно назвать с большой натяжкой. Чего стоят блохи и трубы на потолке, с которых постоянно капает какая-то дрянь.