Анна Шнайдер - След паука. Часть вторая

К пяти часам дня Дайд, чувствуя себя напряжённым и взвинченным, как почти полгода назад в День Альганны, перенёсся в Императорский театр.

В зале для переносов Гектора встречал лично Бирион Вандаус. Как всегда, одетый с иголочки, с вежливо-восторженной улыбкой под тонко подстриженными щегольскими усами. Таракан, как есть таракан!

– Добрый вечер, – поздоровался Дайд, пожимая директорскую ладонь. Она была тёплой, влажной и очень неприятной на ощупь. – Безумно рад, что вы позволили мне прийти сегодня и отдохнуть. Признаться, я изрядно устал, несмотря на весь свой так называемый отпуск.

– Отпуск, как я понимаю, вышел неудачным, – дружелюбно хмыкнул Бирион, и Гектор с трудом удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. Он всегда воспринимал Вандауса как довольно-таки искреннего человека, не умеющего по-настоящему скрывать свои чувства. Дайд не считал его актёром. И как же он ошибся! Этот таракан был воистину гениальным лицедеем, притворщиком похлеще Аарона. Брату императора не нужно было постоянно думать о том, как обмануть эмпатию его величества, Вандаусу же следовало научиться делать это мастерски. И не менее мастерски строить из себя человека, которого не интересует ничего, кроме искусства. А ведь достаточно было просто опросить университетских преподавателей: они в один голос называли Бириона крайне амбициозным и безумно талантливым артефактором, который зачем-то променял головокружительную карьеру учёного-изобретателя на не менее головокружительную карьеру сначала помощника директора, а затем самого директора Императорского театра. И ведь в сторону Вандауса повело именно тогда, когда он начал общаться с Аароном…

– Вольф, конечно, гениальный драматург, – говорил между тем Бирион, шагая по коридорам театра по направлению ко входу в зрительный зал. – Каждая его пьеса становится безумно популярной, постоянно полный зал. Я боялся, что из-за отстранения Элен мы и половины зрителей не наберём, но ошибся. Все билеты на «Сеть» раскуплены, и это прекрасно! В последнее время нашему театру приходится ой как непросто.

– Да? – живо поинтересовался Гектор, разглядывая собеседника. Он не чувствовал в нём ни малейшей фальши, в отличие от той же Элен, рядом с которой Дайд всегда ощущал, что она не живёт, а играет. Бирион был абсолютно естественным, и если бы не светло-серые глаза, в которых было куда меньше эмоций, чем в остальном лице, Гектор, пожалуй, заподозрил бы, что в очередной раз ошибся. – А с чем это связано?

Вандаус поморщился, фыркнул.

– «Варьете Родерика». Слышали, может? Музыкальный театр на окраине столицы. Активно набирает популярность. Там нет классических спектаклей, зато есть дурные современные пьески, в основном детективы и комедии. Ничего серьёзного, всё развлекательного характера, и цены далеки от наших.

– А вы смотрели их спектакли? – спросил Гектор, припоминая, что вроде бы именно в «Варьете Родерика» служит нынешняя любовница его высочества Арчибальда.

– Смотрел, – грустно вздохнул Вандаус. – И очень хотел бы сказать, что они ужасны, но… увы, нет. Это интересно, современно, вдохновляюще и смело. Однако я не могу делать ничего подобного в Императорском театре! Поэтому я и попросил Вольфа написать пьесу в духе «Варьете Родерика», но чтобы нам за неё потом не набили физиономии театральные критики. Что-нибудь современное, но не просто развлекательное, а с моралью хоть какой-то.

– Замечательно, – кивнул Гектор, улыбаясь. – Глядишь, лет через десять Императорский театр дозреет до музыкального спектакля.

– Надеюсь. Пока это считается дурновкусием, – Вандаус развёл руками, а затем распахнул перед Дайдом двери, ведущие в зрительный зал. – Ну, вот мы и пришли!

Гектор поднял голову и с трудом удержался от торжествующей улыбки, которая наверняка бы затем сменилась злобным оскалом.

Рухнувшее накануне заклятье отвлечения в сочетании с предсказанием Тайры о трещинах в стенах и паутине возродили в Дайде старое воспоминание. В тот день, когда он пришёл сюда с Кэт в первый раз и направился в служебные помещения, то наткнулся на группу рабочих, которые вытаскивали из лифта странные металлические конструкции. Один из рабочих сказал, что это «для медной сучки», обозвав так Элен. И вчера Гектор, вспомнив название спектакля – «Сеть» – подумал, что те металлические длинные трубки и могут быть той самой паутиной, которую видела Тайра в своём сне.

Он оказался прав.

Под потолком сцены, да и не только – под потолком всего зрительного зала – раскинула свою сеть гигантская металлическая паутина, выкрашенная в грязно-серый цвет. Смотрелось это до ужаса натуралистично, отвратительно и жутко до такой степени, что Гектору стало не по себе.