Анастасия Евлахова - Красавица [litres]

И почему тот странный человек в толпе, схвативший ее за рукав, болтал про какую-то метку богов? Даже если бы боги и существовали – а это, конечно, просто выдумка суеверных старух и опора для таких, как мягкая, неуверенная мама, – то с чего бы им помечать одну из своих подопечных уродством? А может, «метка богов» – симптом болезни, из-за которой меченые потом и пропадают, как будто их боги к рукам прибирают?

Мора содрогнулась. Она никогда не задумывалась о том, что ее отметина могла портить не только внешность, но и здоровье. Однако никаких странных симптомов у себя Мора не замечала. Как раз наоборот – к ней даже простуда приставала редко. Нет, все это просто страхи. Страхи и суеверия. Болтать на острове горазды.

А если брат Теус ей и помог, то все это не более чем широкий жест «великого и щедрого храма». Не стоит удивляться, если назавтра газеты запестрят мерзкими заголовками вроде «Калека из трущоб получает шанс» или «Золотые горы для оборванки»… Но она никакая не калека, и Второе кольцо – далеко не трущобы. И все же Мора понимала, что получила свой шанс не из-за таланта, а из-за ошибки природы, и от этой мысли ей становилось противно.

Не только сестра, но и родители не могли смотреть на Мору без содрогания. Она привыкла ходить с распущенными волосами: вьющиеся, пышные пряди надежно прикрывали всю правую половину лица. Примирилась с тем, что ей приходится прятаться – так безопаснее. Научилась избегать перепуганной толпы и на террасы старалась выходить как можно реже. Что же будет завтра, на Первом кольце?

Зикка никогда не стучала в дверь – просто входила когда вздумается. Вот и теперь она заглянула и просто шагнула внутрь.

– Ну что, подписала уже свои документы? Избавимся мы от тебя завтра или как?

Мора даже не огрызнулась. Забравшись с ногами на подоконник, она глядела в лиловый провал Бездны, и ей вдруг подумалось, что куда проще она решилась бы переехать вниз, на Третье. Там на нее даже не посмотрят. На Третьем, наверное, всем плевать – хватает своих проблем.

Мора невольно усмехнулась собственным мыслям. Может, отец прав и она слишком много тревожится о своей отметине? На Первом кольце не жизнь – мечта, а Мора вдруг думает о Третьем.

– Ты же в курсе, как тебе повезло, правда? – протянула Зикка.

Темнеющую Бездну застилал дым. Празднование уже улеглось, но в отдалении нет-нет да и вспыхивали цветные пятна.

– Со мной родители не носились, – помолчав, выдала Зикка. – Никогда на меня такие деньжищи не тратили. Вряд ли всю сумму выплатил храм. Это ж никаких пожертвований не хватит.

Мора обернулась, и сестра сразу отвела взгляд.

– Так ты любовь родителей токками померить решила? – спросила Мора.

Зикка была старше, на половину лица красивее, и мама всегда улыбалась, когда смотрела на нее. Зикке незачем было соревноваться с младшей сестрой – Море было очевидно, кто из них выигрывает.

– При чем тут любовь? – фыркнула Зикка. – При чем тут родители? За эту штуку тебя любой на Втором кольце порвет.

Она все крутила в пальцах арканитовую карту доступа, которую Мора забыла в общей комнате. Затем шлепнула ее на столик, и Мора невольно скользнула взглядом по рукам сестры.

Узоры, которые Зикка вывела хной к Празднику урожая, переходили в черные пятна – они покрывали ее запястья с самого детства, когда она переболела неизвестной лихорадкой. Окружной лекарь говорил, что такая хворь последний раз попадалась больше ста пятидесяти оборотов назад и что Зикке вообще-то повезло выздороветь: прежние случаи заканчивались плачевно. Так что Зикка своим везением гордилась и пятна под манжетами не прятала. Мама же при разговорах о том, как Зикка металась в бреду, вздрагивала до сих пор – слова лекаря о других случаях только растревожили ее. И что это за редкая смертельная лихорадка, которая приходила в последний раз несколько поколений назад? Но даже лекарь пожимал плечами.

– Вот это и пугает, – призналась Мора, глядя на карту.

Ей вдруг захотелось рассказать Зикке, как страшно было ей сегодня в толпе, когда все на нее уставились, и как жутко будет уйти на Первое, где нет безопасного семейного отсека, а учиться придется по-настоящему – не дома с равнодушным добрым мобусом, а среди других студентов. Но Зикка будто услышала ее мысли. Она вдруг шагнула к Море, обхватила ее, прижала на миг к себе и тут же отступила.

– Повезло тебе, сеструха. Просто решайся. И ничего не бойся. Ты все сможешь.

Мора опешила. Она еще чувствовала быстрое, порывистое объятие, руки Зикки у себя на спине, ее тепло, слабый аромат технического мыла с корицей, которым Зикка всегда промывала волосы, и ей вдруг стало до боли обидно.