Роберт Хайнлайн - Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник)

Наконец он вспомнил: он находится в Южной Америке.

Прозвенел будильник. Полночь – пора уматывать отсюда. Юноша оделся и, бросив взгляд на свой багаж, решил оставить его. Спустившись по черной лестнице, он вышел из отеля через заднюю дверь.

Тетке Лиззи не нравился холодный климат Юкона, но она терпела. В конце концов кто-то позвонил Леде и напомнил, что на рождественские покупки осталось лишь несколько дней, и тогда они уехали. Торби ухитрился позвонить лишь из Ураниум-Сити. С экрана улыбался Гарш.

– Увидимся в окружном суде графства Радбек, четвертое отделение, в девять пятьдесят девять утра четвертого января. А теперь исчезни и замети следы.

В Сан-Франциско Леда в присутствии тетки Лиззи закатила Торби скандал. Она хотела ехать в Ниццу, Торби настаивал на Австралии. Наконец он гневно заявил:

– Забирай аэрокар, я поеду один!

Он выбежал вон и купил себе билет до Большого Сиднея.

Он проделал старый как мир трюк с туалетной комнатой, на метро перебрался на другую сторону залива и, убедившись в том, что избавился от своего телохранителя, пересчитал деньги, которые Леда сунула ему тайком во время их прилюдной ссоры. Оказалось чуть больше двухсот тысяч кредитов. Там была еще записка с извинениями: Леда не смогла собрать больше, так как деньги потребовались неожиданно.

Сидя в южноамериканском порту, Торби подсчитал, сколько у него осталось наличности, и решил, что потратил совсем неплохо – и время, и деньги. Куда только девалось и то и другое!

В Радбек-Сити его чуть не растерзали репортеры; все вокруг буквально кишело ими. Протолкавшись сквозь толпу, он вошел в здание суда и плюхнулся на скамью рядом с Гаршем в девять пятьдесят восемь. Старик кивнул:

– Сиди здесь. Сейчас выйдет Хиззонер.

Появился судья, и секретарь провозгласил древнюю формулу:

– …Приблизьтесь, и вас выслушают!

Гарш проворчал:

– Этот судья у Брудера на поводке.

– Тогда что мы здесь делаем?

– Ты платишь мне, чтобы беспокоился я. Любой судья хорош, когда он знает, что за ним внимательно наблюдают. Оглянись.

Торби осмотрелся. Помещение забито представителями прессы, так что простым гражданам даже стоять было негде.

– Я неплохо потрудился, поверь мне. – Гарш ткнул пальцем в первые ряды. – Вон тот носатый толстяк – посланник Проксимы. А старый мошенник рядом с ним – председатель Комитета по законности. А вон тот… – Гарш умолк.

Дядю Джека Торби не увидел, но судья Брудер восседал за другим столом, не глядя на юношу. Леда тоже не появлялась, и Торби остро почувствовал одиночество. Покончив со вступительными формальностями, Гарш уселся и прошептал:

– Юная леди велела передать, что она желает тебе удачи.

Торби принял участие только в даче показаний, и то после многих отводов, контротводов и предупреждений суда. Произнося формулу присяги, он заметил в первом ряду отставного председателя Верховного суда Гегемонии, который как-то раз обедал в Радбеке. Что происходило потом, Торби не помнил, потому что давал показания в глубоком трансе, окруженный гипнотерапевтами.

Несмотря на то что каждый пункт обсасывался до бесконечности, лишь однажды слушания едва не приобрели драматический характер. Суд принял возражение Брудера, выдержанное в таком тоне, что по рядам прокатился возмущенный ропот и кто-то даже застучал ногами. Судья побагровел:

– К порядку! Иначе судебный пристав очистит зал!

Началось рассмотрение вопроса об удалении публики из зала, сопровождавшееся протестом репортеров. Однако передние ряды сидели неподвижно, не сводя глаз с судьи. Высокий посланник Веганской лиги наклонился к своему секретарю и что-то ему прошептал; тот зашелестел клавишами стенографической машинки.

Судья прочистил горло:

– Пока не прекратится беспорядок… суд не потерпит неуважительного отношения…

Торби не без удивления выслушал его заключительную реплику:

– …Из чего следует вывод, что Крейтон Бредли-Радбек и Марта Бредли-Радбек погибли одновременно в результате катастрофы и отныне считаются умершими. Да упокоятся их души в мире. И пусть будет сделана соответствующая запись. – Судья ударил по столу своим молотком. – Если имеются завещания и если здесь присутствуют опекуны или душеприказчики, то пусть они подойдут ко мне!

О собственных акциях Торби даже не упоминалось. Он расписался в получении сертификатов в комнате судьи. Ни Уимсби, ни Брудер при этом не присутствовали.

Когда они с Гаршем выходили из зала, юноша глубоко вздохнул: