Ричард Кадри - Шкатулка Судного дня [litres]

В полном темной магии доме вроде Белликоз-мэнора фраза «сейф в стене» могла значить почти что угодно. В данном случае это оказалась десятифутовая морда рептилии с зубами размером с драконьи клыки. Ладно, это и были драконьи клыки. Дракон нерешительно посмотрел на Купа, будто не зная, поджарить ли его или пригласить на рюмочку. Куп не любил драконов.

– И я не люблю, – сказал Фил.

– Ты знаешь, что это?

– Это дракон. С одного конца вываливается дерьмо, а с другого огонь.

– Я имел в виду, что это за дракон.

– Точно. Прости. Это французский. Богачи любят французских драконов.

– Почему?

– Они верные и злые. Кстати, я же уже сказал, что это дракон? Тебе стоит поторопиться.

– Точно.

Куп вытащил походный алхимический набор из мешочка на ремне. В другой ситуации Фил не упустил бы возможности пошутить про ведьминский кошелечек, но сейчас он был очень занят – боялся, – и это совершенно устраивало Купа.

Дракон зарычал по-другому. Кажется, он решил, что Куп похож на пирожное чуть больше, чем на собутыльника. Он открыл рот, втягивая в себя воздух, чтобы растопить внутреннюю печь. Куп тут же подсунул ему зелье, и дракон вдохнул довольно много. Чихнул раз, другой. Потом зевнул, демонстрируя жуткие мелкие дальние зубы и язык, похожий на американскую горку из мяса, в дальнем конце которой ждал кипящий котел внутренностей парижской твари. Дракон медленно закрыл глаза и расслабился. Еще пара секунд – и он заснул.

– Молодец, – сказал Фил, – жалко только, рот у него закрыт. Ты же не Шварценеггер, такие челюсти разжать. У тебя яиц на это не хватит.

– Мог бы сказать об этом раньше.

– Мне казалось, это очевидно.

– Ты стареешь, Фил. Становишься ворчуном.

– Да? А ты… заткнись.

Куп, не обращая на него внимания, снял с ремня пару инструментов. Засунул между драконьими челюстями маленький домкрат, вставил рукоятку и потихоньку разжал рот.

– Вот молодец, – сказал Фил, – проблема решена.

– Я напрягаюсь, когда ты говоришь что-нибудь хорошее. Обязательно будет подвох.

– Как-то я нервничаю. Надеюсь, ты любишь Нила Даймонда?

– В твоем исполнении – нет.

Куп достал фонарик и посмотрел в пасть дракону, пока Фил мурлыкал «Я верю». В глотке чудовища валялась куча всего: золотые монеты, наличка, украшения, оружие, но Куп искал что-нибудь поценнее. Наконец он увидел то, за чем пришел: зеленая папка, запечатанная красной восковой печатью. Папка лежала за зубом дракона, между кучкой евро и краденым Пикассо. Купу картина напоминала портрет женщины, которой уронили на голову холодильник. Наверняка это значило, что она очень дорогая. Жаль, что для нее не хватит места.

Полтергейст прекратил напевать.

– Ты ведь не сэкономил на домкрате? Не хотелось бы, чтобы он упал и эти зубы тебя перекусили. Это, конечно, было бы забавно, но не тогда, когда в твоей голове я.

– Я купил лучший, который можно найти за деньги.

По крайней мере, лучший, который мог себе позволить.

Они оглядели пасть дракона, ища ловушки.

– Вот ты и признал это наконец, – сказал Куп, – ты хочешь, чтобы я умер.

Куп чуть-чуть продвинулся вперед и теперь почти касался головой передних зубов дракона. Вытащил из кармана складной зажим. Несколько раз сложил его и разложил, проверяя, работает ли захват.

– Ни капельки, – сказал Фил, – я имел в виду, что быть пожранным драконом – это кармическая расплата за то, что ты ешь мясо. Справа, у твоего локтя.

Куп посмотрел направо. В бурлящем зелье плавал человеческий глаз, прикрепленный к распылителю с кислотой. Он пригнулся, чтобы глаз его не заметил.

– Спасибо.

– Ну что, команда снова вместе!

Убедившись, что зажим работает как следует, Куп раздвинул его и сунул как можно дальше в драконью пасть. До папки он не дотягивался на добрых два фута. Куп спрятал лицо в ладони, зная, что придется сделать.

– Я не хочу сглазить, – сказал Фил, – но ты же на самом деле не собираешься этого делать?

– У меня нет выбора.

– Конечно, есть. Собирайся, и пойдем съедим по вафельке. Я угощаю.

– Не сейчас. Я сумею. Мне придется.

– Господи. Я, пожалуй, спою.

– Не смей.

Фил во всю глотку заорал припев «Милой Каролины».

Оттолкнувшись руками, Куп приземлился на язык чудовища и заскользил вперед, мимо гор золота и брильянтов. Не остановившись даже, он протянул зажим вперед и схватил папку. Убрал ее в карман на липучке.

– Мы уже умерли? – спросил Фил.

– Мы молодцы.

Фил снова запел.

– Только поем хреново.