Ольга Коротаева - Семь невест некромага

В груди кольнуло, и я недовольно покосилась на русалку.

— Нет! — упрямо возразила я. — Во всём виноват Олдрик! Всё из-за него… Привет, я твой папочка! Через столько лет явился, и нате вам традиции. И сверху воздержание для полного комплекта! — Я всё больше распалялась: — Оно мне надо? Меня Лежка вырастил, инкуб мне больше отец, чем хранитель. А у того человека нет никаких прав, чтобы требовать от Генриха такое. Я, дрить твою за ногу, не послушная девственница, как Аноли! Эх, надо было прирезать старика, когда просил…

— Что?! — лицо Забавы вытянулось так, что я усмехнулась: — Ты же это несерьёзно?

Я вздохнула и переключила передачу: разумеется, несерьёзно! Придавить силой могу, даже окунуть в боль и ужас… Но пронзить мечом — нет. Тошнить начинает, стоит представить это. По спине пробежались мурашки: а вот нечто, что живёт во мне, не задумываясь сделает ещё и не такое! Я вспомнила седого Вукулу и окровавленный меч… Нельзя давать волю даймонии! А сила эта едва не вырвалась на свободу после выходки Генриха. Лучше быть одной, тогда никто не пострадает… И инститор в том числе.

— Всё, что ни делается — всё к лучшему, — уверенно проговорила я и покосилась на хмурое лицо русалки: — Честно, подруга! Свобода мне дороже всех парней на свете!

Забава хотела возразить, но я её перебила:

— А вот и Тремдиш! Смотри, там указатель…

Русалка прищурилась, разглядывая окрестности, я крикнула:

— Ей, Данья! Куда дальше?

Ведьма коротко всхрапнула и потёрла лицо, её опухшие от неудобного сна веки словно не желали подниматься.

— Прямо пока, — прохрипела она. — До главной площади, а потом покажу…

— Что? Где я? — встрепенулся Лежик: кажется, и инкуба сморило долгой дорогой, даже хвалёная тошнота отступила.

— Кто здесь? — изображая испуг, подхватила я.

Забава невольно рассмеялась, Лежка насупился, а ведьма усиленно потёрла глаза. Домов становилось всё больше, но даже вдалеке я не смогла заметить ни одного высокого здания. Похоже, Тремдиш не поднялся выше третьего этажа. Даже главную площадь, которая была похожа на огромный масляный блин, окружали двухэтажные особняки. Данья махнула рукой в сторону одной из узких улочек, разбегающихся от сверкающего жёлтой плиткой «блина» в разные стороны, и я послушно свернула туда.

Мы остановились рядом с весёлым домиком, больше всего напоминающим пузатого жизнерадостного поросёнка: весь ярко-розовый, с круглыми окошками и «копытцами» лавочек в небольшом дворе. Лежик растерянно ходил вокруг клумбы в форме сердечка, а Забава со знанием дела осмотрела огромный дуб с вырезанными на коре многочисленными знаками «плюс», соединяющими одинокие буквы.

— О! — заметив её интерес, понимающе улыбнулась Данья. — Это волшебное дерево!

— Живое? — насторожилась я и на всякий случай отступила на шаг: вдруг это родственник дубов из Рощи, схватит ещё за ноги корнями…

— Дерево влюблённых, — щурясь от удовольствия, продолжила Данья. — Пара, которая оставит на его коре свои инициалы, навеки соединится в своей любви! Если я поставлю между ними «плюсик», конечно… — Я невольно вздрогнула, заметив пару «минусов», а ведьма повернулась к Лежику, который с удовольствием вдыхал сладкий цветочный аромат, и добавила: — И клумба тоже волшебная… Одинокие сердца сажают на ней зёрнышко, а цветок я потом добавляю в любовное зелье.

Лежка с ужасом отшатнулся и закашлялся, я почесала кончик носа и задумчиво пробормотала:

— А неплохо ты зарабатываешь, раз домина такой…

Забава пихнула меня локтем в бок и шепнула:

— Может, и тебе переквалифицироваться, а? Подучись у Даньи, пока мы здесь!

Я брезгливо скривилась:

— Не по мне это всё… Уж прости! Волосы дыбом от всех этих няшностей.

— Конечно, — обиженно буркнула Забава: — По тебе только ужасы, кровь и кишки…

— Кишки — это хорошо, — хищно ухмыльнулась я, делая вид, что рассматриваю живот русалки. — Мясо! Свежее мясо…

Забава сделала испуганный вид и спряталась за спину Даньи:

— Не ешь меня, страшная ведьма! Я тебе ещё пригожусь! К тому же, говорят, русалки пахнут рыбой! А рыба не мясо…

Лежик осторожно понюхал её волосы и покачал головой:

— Враньё!

— Проголодались? — с сочувствием уточнила Данья, принимая наше дурачество всерьёз. — Проходите в дом, я сейчас что-нибудь приготовлю.

Через полчаса перед нами стояли широкие чашки сладкого чая, а стол ломился от огромного количества пирожных и конфет. Я обвела унылым взглядом всё это цветастое великолепие, и в животе громко заурчало. Так, словно мой организм предупреждал, что уже заранее готов слипнуться. Я простонала: