Наталья Александрова - Проклятие фараона

Первым, на что упал его взгляд, оказался расположенный на площади антикварный салон. Сергей толкнул дверь, звякнув колокольчиком, и вошел внутрь.

И разинул рот от изумления.

Здесь было столько сверкающих, красивых, явно дорогих вещей!

«Вот где настоящие деньги! – подумал молодой бандит. – Вот чем надо заниматься!»

Вскоре он разобрался в сложном и опасном криминальном мире Петербурга, но первое впечатление осталось самым сильным. Он не изменил своего решения и всерьез занялся антиквариатом.

Кроме того, знающие люди просветили его, объяснили, что подпольная торговля антиквариатом и произведениями искусства – действительно очень выгодное занятие. На мировом криминальном рынке оно прочно занимает четвертое место, уступая торговле наркотиками, оружием и операциям по отмыванию денег. Подпольный оборот мирового антикварного рынка достигает пяти миллиардов долларов в год.

На российском рынке этот бизнес тоже уступает наркоторговле, но обходит торговлю оружием, не говоря уже об отмывании денег, которое в девяностые годы находилось еще в зачаточном состоянии.

Кроме того, сфера торговли наркотиками была уже давно поделена между сильными и многочисленными группировками, и молодому бандиту там не было места. Его просто разорвали бы на куски безжалостные конкуренты. На антикварном же рынке действовали в основном предприимчивые одиночки, которых оказалось очень легко прибрать к рукам.

Несколько показательных расправ – и одинокие предприниматели поняли, кто в городе хозяин, и смирились с появлением Штабеля.

Через пять лет после освобождения Сергея Шустова в Петербурге без его согласия не могла быть продана ни одна ворованная икона, ни одна средневековая реликвия, ни один поддельный Рембрандт. С каждой незаконной сделки Штабель получал свой процент. Тех же, кто осмеливался этот процент не заплатить, надеясь на свой ум или везение, через несколько дней находили в Обводном канале или на городской свалке, или вообще никогда не находили.

Очень скоро Штабель нашел человека, без которого трудно было заниматься его новым бизнесом.

Это был неудачливый антиквар, прекрасный эксперт в самых разных областях искусства и совершенно беспринципный человек Семен Борисович Эрлих. Он сделался правой рукой Штабеля, его придворным консультантом и советником по целому ряду вопросов.

Эрлих сам говорил о себе, что может сказать про любую картину, каким художником и в каком году она написана и у кого украдена. Кроме того, он едва ли не с первого взгляда мог отличить фальшивого Рембрандта, Гейнсборо или Айвазовского от подлинного. Ему для этого почти не требовались никакие современные технические средства.

Вот эти-то серьезные люди незадолго до описываемых событий захотели увидеть Мишеля Муфлонского.

Перед салоном «Модерн» остановилась черная машина с тонированными стеклами. Из нее вышли два мрачных типа в таких черных костюмах, что на ум сразу приходили похороны. Мрачные типы безмолвно вошли в салон и прямиком направились к двери с надписью «Только для персонала».

Охранник Артур сделал было движение им навстречу, ну тут же понял, что эти двое играют не в его лиге, и моментально стушевался.

Мрачные посетители, не задавая никаких вопросов, прямиком проследовали в кабинет, который избрал своей постоянной резиденцией Михаил Аркадьевич Муфлонский.

Мишель в это время разговаривал с приятным голубоглазым юношей. Поглаживая его по руке, Муфлонский рассказывал, как одинок в нашем жестоком мире по-настоящему творческий человек. Эти слова, кажется, находили глубокий отзвук в сердце юноши, поэтому, когда дверь распахнулась и на пороге появились «двое из ларца», Муфлонский очень рассердился.

Он привстал, изобразил на лице неудовольствие, переходящее в гнев, и воскликнул хорошо поставленным начальственным голосом:

– Кто пустил?

Однако мрачные посетители не обратили на его гнев ни малейшего внимания. Один моргнул на голубоглазого юношу, причем тот оказался очень понятливым и в ту же секунду раз и навсегда исчез из кабинета Муфлонского и из его жизни.

Второй же пришелец обошел стол Мишеля и проговорил голосом, не терпящим возражений:

– Тебя ждет Штабель.

Услышав страшное имя, Муфлонский последовательно побледнел, покраснел и снова побледнел. Он расслабил узел своего неизменного шейного платка, застегнул пиджак и поднялся.

– Я… сейчас… только наведу здесь порядок…