Максим Шторм - Закон и честь [СИ]

— Ах ты, нахал! Ты посмел меня бабкой обозвать?!. — уязвлённая в самое сердце тётка замахнулась зонтом. — Да у меня дети младше тебя, бездельник!..

Поскольку весовые категории были явно в пользу взбеленившейся мадам, юный булочник предпочёл срочно покинуть место назревающей битвы. Старик с трудом сдержал улыбку и приложил пальцы к полям котелка, приветствуя исходящую гневом матрону. Та, гордо вскинув голову, не обратила на джентельменский жест ни малейшего внимания. Откусив половину пирожка, пожилой господин усмехнулся и мельком бросил взгляд на маленький клочок бумаги, взятый им с подноса вместе со сдобой. На крохотном листочке было чьим-то аккуратным почерком выведено всего четыре слова — Улица Берг, Большой тупик.

Проглотив вторую половинку пирожка, старик смял в кулаке бумажку и быстрым размеренным шагом двинулся по мощённому булыжником тротуару. Он чинно обходил спешащих в сей ранний утренний час всё прибывающих прохожих, уступал дорогу дамам, лёгким кивком головы здоровался с мужчинами. В общем, вёл себя как самый настоящий джентльмен солидного возраста, весомого положения в обществе и немалого достатка. Из всех трёх перечисленных выше пунктов, на самом деле он не соответствовал ни одному.

Остановившись напротив рыжего как арбуз кряжистого чистильщика обуви, старик поставил ногу на скамеечку. Чистильщик мазнул гуталином по надраенной коже туфли и, не поднимая головы, тихо произнёс:

— У тебя и так педали блестят как напомаженные, Джентри… Не переигрывай.

— Он изменил маршрут. Улица Берг, скорее всего Большой тупик, — старик поставил вторую ногу. — На тебе и Якобе Цветочный переулок. Держите глаза раскрытыми.

Рыжий, не переставая орудовать обувной щёткой, сказал:

— На этот раз он не уйдёт, верно? Если он в районе Большого тупика? Ему просто некуда будет деться…

Пожилой господин, ничего не сказав, уронил в деревянный ящичек очередную монетку, и быстро удалился. Он перешёл через проезжую часть, уступив дорогу запряжённому четвёркой вороных коней скорому почтовому дилижансу, и оказался на углу улицы Берг. Повернув на север, он быстро пошёл вдоль открывающихся посудных лавок и мастерских по ремонту и пошиву одежды. По столь нелюбимому им котелку дробно застучали капельки срывающегося с хмурого неба дождика. Солнце испуганно спряталось где-то в вышине, не рискуя связываться с раздувающимися тучами.

Не самый роскошный район города — Ремесленный, не самый новый и далеко не современный. Оттого достаточно запутанный и хаотичный. Не лучший расклад из всех возможных. Впрочем, могло быть и хуже. К примеру, если бы ОН в прошедшую ночь решил появиться в Рыбацком квартале или в чёртовых закоулках Района Бедноты! Так что, старик криво усмехнулся, им, если можно так выразиться, повезло. А вот тем, кто не пережил прошлую ночь, совсем не повезло.

Он разминулся с целым выводком детворы в сопровождении двух серьёзного вида молодящихся дам, и заглянул через плечо стоящего напротив витрины портняжной лавки низкорослого человека в длинном старомодном пальто и шляпе с широкими полями.

— Он в тупике, сэр, — старик так и не видел лица говорившего, делая вид, что целиком поглощён изучением разложенного за стеклом товара. — Хоскинс и Бёрк перекрыли центральный проход.

— Не подпускайте сюда Спунера, — одними губами шепнул старик. — Он свою часть работы выполнил. Будет артачиться — дайте хорошего пинка под зад.

Человек в шляпе едва заметно кивнул. Когда пожилой господин зашагал прочь, то его свёрнутая под мышкой газета заметно потяжелела.

Джентри не был богат, не занимал весомого положения в обществе и на самом деле имел мало общего с изображаемым им в данный момент обликом престарелого денди. Ему было всего тридцать лет, он не блистал в высшем обществе, а единственным доходом служила зарплата старшего инспектора по расследованию убийств городского Полицейского управления.

Но в определённых кругах инспектор Джейсон Джентри был очень даже хорошо известен. Он слыл честным и неподкупным полицейским. Стражем правопорядка в наилучшем из возможных проявлений. Начальство держало старшего инспектора на хорошем счету, постоянно подкидывая наиболее сложные задания… Проще говоря, Джентри частенько приходилось раскидывать дерьмо лопатой там, где другие, более здравомыслящие, отказывались. Некоторые принимали Джентри на непроходимого идиота, готового ради одних ему ведомых принципов землю грызть. Представители криминально мира при упоминании имени инспектора кривились в недовольных гримасах, словно им жали все зубы разом. Дамы строили холостому полисмену глазки, сослуживцы в большинстве своём уважали… Сам же Джейсон не считал себя кем-то выдающимся и незаменимым.