Константин Образцов - Единая теория всего. Том 1. Горизонт событий [litres]

Днем в пятницу я выкроил время и для начала наведался в исполком. В вестибюле на высокой тумбе, обтянутой черным крепом, стояла большая фотография в траурной рамке. С нее смотрел, широко открыв глаза и вперив взгляд в неизвестное, светловолосый молодой мужчина с упрямо сжатыми губами. Рядом в высокой вазочке стояли две красные гвоздики. На двери, ведущей в приемную, висело рукописное объявление: «Приема нет». Тем не менее секретарша Трусана была на рабочем месте: невысокая, приятная дама лет пятидесяти. Звали ее Валентина Федоровна, и она была из тех верных и закаленных опытом секретарей, что способны и решительно осадить слишком назойливых посетителей, и трогательно позаботиться о горячем чае для руководителя, не дожидаясь просьб и напоминаний.

– Капитан Адамов из управления, – представился я, не уточняя, какое именно управление имею в виду.

– Был обычный приемный день, – рассказала Валентина Федоровна. – Вам ведь известно, какая сейчас ситуация с выездом за рубеж, но люди все равно идут и идут, как будто Петр Сергеевич мог что-то изменить.

Я разложил перед ней листки с портретами «артистки», «американца», Саввы и его спутницы.

– Кто-нибудь из этих граждан приходил к Петру Сергеевичу?

Она мельком взглянула и сразу ответила:

– Ну да, вот эти двое, – и уверенно показала на фотороботы, составленные при помощи Льва Львовича. – Пришли как раз перед обедом, без записи, я еще их пускать не хотела, но женщина эта как-то так ловко мимо меня прошмыгнула – и в кабинет. Ну, я слышу, что Петр Сергеевич с ней поздоровался, заговорил, вроде как не против, и тогда уже мужчина тоже зашел. Они пробыли недолго, минут пять, и ушли. Дверь закрыта была. Потом я смотрю – на часах уже два, а товарищ Трусан очень пунктуальный… был, он и на работу, и на перерыв выходил всегда вовремя, минута в минуту. А тут – нет и нет. Ну, я постучала сначала, думаю, может, заработался. Тишина. Потом первую дверь открыла, и тогда уже почувствовала этот запах… Постойте, я же это уже вашим товарищам рассказывала?

В ее затуманившихся было глазах быстрой тенью мелькнуло недоверие.

– Проверка, – сурово ответил я и откланялся.

Дворник у гостиницы «Прибалтийская», долговязый нескладный юноша со старческой бородой, который обнаружил в машине то, что осталось от капитана дальнего плавания, по фотопортретам никого не опознал.

– У меня зрение минус восемь, – объяснил он, поправляя толстые круглые очки в металлической оправе. – Я и в армии поэтому не был. А этих двоих видел издали, и то со спины: я как раз дорожку мел, под балюстрадой, с обратной стороны гостиницы, а они из машины вышли и направились в другую сторону. Заметил только, что мужчина и женщина, на женщине еще платье было такое, яркое, красное, кажется.

Дежурство в субботу оказалось на диво спокойным, и я решил заняться анализом собранной информации. Для начала выделил две группы потерпевших: погибших при обстоятельствах, которые без всякой натяжки можно было назвать необычными, и потерпевших от налетов «вежливых людей». Рубинчик входил в обе группы, что дало мне основания объединить их. Я взял лист бумаги, вывел наверху «Боря» и выписал все известные факты, которые счел важными:

• смерть от невыясненных/необъяснимых причин

• был ограблен «вежливыми людьми»

• занимался незаконной деятельностью

• имел связи с преступными кругами

• при ограблении, кроме денег, похищен предмет искусства

• был хранителем «общественных» денег

• находился под наблюдением КГБ

• был в разработке сразу нескольких отделов уголовного розыска

• имел связи с иностранными гражданами/отношение к поездкам за рубеж

• контакт с разыскиваемым лицом (девушка из ориентировки госбезопасности)

• на месте гибели видели пару «артистка и американец»

• незадолго до гибели ездил ночью на канал Круштейна

• связи с другими потерпевшими (по номерам в записных книжках): Саша Нос, Алик.

Я посмотрел на получившийся словесный портрет личности яркой и поистине незаурядной, убедился, что не упустил ничего важного, и применил этот список, как лекало, к остальным своим фигурантам, принимая отсутствие информации за «нет». Очень важное правило при логическом анализе, помогающее избежать надуманности и предположений, способных окончательно запутать все дело. Стоит допустить, что Саша Нос тоже катался ночами к площади Труда, или что товарищ Трусан, при всей его кристальной репутации ответственного работника, имел связи в криминальных кругах, и аналитика пойдет прахом, напротив всех пунктов вместо бескомпромиссных, как единица и ноль, «да» и «нет» появится одно сплошное «возможно», а в строгих уравнениях когнитивной логики места вероятностям быть не должно.