Константин Образцов - Единая теория всего. Том 1. Горизонт событий [litres]

А может, и было в их отношениях что-то личное, я не знаю. Никогда не умел этого замечать. Трудно ожидать проницательности в подобных вопросах от человека, невеста которого полгода встречалась с товароведом.

– Привет, Адамов! – Леночка махнула рукой и прищурилась. – Как доехал?

– Отлично. Есть свободные места в морозильнике?

– Здравствуйте, Витя, – отозвался Левин. – Не торопитесь, мы все там будем и, уверяю вас, без опозданий к назначенному сроку. Давайте лучше тут посидим. Здесь тень и относительно свежий воздух.

Леночка подвинулась, и я уселся между ними; лавка качнулась на чуть скрипнувших цепях.

– Вот, Генрих Осипович, – начала Лена как-то нарочито громко, как если бы представляла дальнего родственника глуховатому деду, – Витя приехал поговорить с вами о деле Рубинчика.

Левин выпустил из трубки клуб дыма, которому позавидовал бы паровоз, подумал немного и монотонно заговорил:

– Следствие поставило перед экспертами ряд вопросов, на которые были даны ответы в рамках проведенного патологоанатомического исследования. Из них основные: причина и время смерти. Вкратце ответ таков: смерть наступила между 3.45 и 4.45 утра в результате травм, полученных от падения с высоты, в частности, открытой черепно-мозговой травмы с фрагментарным раздроблением костей черепа и компрессионного перелома шейных позвонков, с первого по третий, с повреждением спинного мозга. Следующий вопрос: происхождение зафиксированных сопутствующих телесных повреждений. Ответ: множественные раны кистей рук, а также раны мягких тканей головы возникли в результате порезов о стекло и ударов о твердые поверхности, предположительно, предметы мебели, находившиеся на месте происшествия.

– Помнишь, я сразу сказала, что Рубинчик в застекленный сервант несколько раз головой въехал? – встряла Леночка.

– Далее, – спокойно продолжил Генрих Осипович, – на вопрос о том, могли ли колото-резаные раны поверхности грудной клетки, живота и глазниц быть нанесены обнаруженным на месте происшествия и переданным для исследования кухонным ножом, экспертиза ответила однозначно утвердительно. Повреждений, нанесенных другим колющим или режущим предметом на теле не выявлено. И последнее: мог ли потерпевший самостоятельно нанести себе упомянутые телесные повреждения? Ответ: да, мог. Характерные особенности ран, их глубина, угол нанесения позволяют предположить это с высокой степенью достоверности.

– Значит, самоубийство?

Генрих Осипович пожевал мундштук трубки, подумал и кивнул:

– Несомненно.

– Способ, я бы сказал, несколько экстравагантный.

Левин кивнул.

– Согласен, но мне приходилось видеть и не такое. Помню, в 1978-м топором себя зарубил человек: поднял над головой и несколько раз ударил по темени нижним заостренным краем лезвия, можете себе представить? Будто клювом долбил, пока не пробил череп. Или в 1980-м, как раз Олимпиада была, летом: самоубийство двумя ударами ножа в сердце. Звучит, как недобрый какой-то анекдот, но ведь было: при остановке сердца человек не умирает мгновенно, проходит от десяти до двадцати секунд, прежде чем мозг отключает сознание из-за недостатка притока крови, и еще несколько минут, пока изменения не станут необратимыми. Но картина в обоих случаях, как вы понимаете, на первый взгляд была однозначной: вот труп с множественными рублеными ранами черепа и окровавленный топор рядом, а вот, пожалуйста, сидит в кресле весь белый, рукоятка финки торчит из груди и рядом еще одна проникающая рана в межреберье. А то, что мы на Кировском проспекте увидели, очень похоже на острое биполярное расстройство. В посмертной психиатрической экспертизе нам отказали, но на мой дилетантский взгляд, там словно две личности боролись, причем одинаково обезумевшие: одна заставляла несчастного Рубинчика крушить голыми руками свое жилище и биться головой в шкафы и стены, а другая пыталась все это прекратить: сначала ножом заколоться – на груди очень характерные для неуверенных попыток самоубийства ранения, – потом, вероятно, достать через глаза до мозга, ну а потом просто выпрыгнуть из окна вперед головой.

– Боря никогда психопатом не был, – заметил я.

– Если человек находится в состоянии стресса или невроза, то спровоцировать острое психотическое состояние может любой раздражитель. Хотя бы даже и алкоголь, он же как раз выпивал тогда.

Левин замолчал, сопя трубкой. Повисла странная пауза. Не затем ведь они меня приглашали, чтобы послушать художественное чтение краткого содержания экспертизы? Я пожал плечами и спросил: