Пальмира Керлис - Бесконечно белое [litres]

Паша вполголоса обсуждал что-то с главврачом, часы над их головами гулко тикали, отщелкивая минуты. Я не сводила взгляда с давно потемневшего монитора. Дура. Круглая. Как я себе представляла ее возвращение? Что Соня чудом вырвется из нижнего Потока, придет в чувство и будет покорно дожидаться меня, сидя в палате? Ну-ну! Да она никогда не могла даже очередь в магазине спокойно достоять. Обязательно лезла вперед. Нужно найти ее, и как можно скорее! Пока она во что-нибудь не вляпалась.

Торопливо подписав ворох бумаг, подсунутых Пашей, я выскочила за дверь и едва не налетела на… Аниту. Розовый беспорядок на голове, кружевная мини-юбка, колготки с кошачьими мордами на коленках, – куратор из Совета, собственной персоной. Не скажу, что сейчас рада ее видеть.

– Приехала, как только узнала… – выпалила она. Что-то слишком быстро узнала. Выходит, у них есть свои люди в клинике. – Лера, ты в порядке?

– Да. Охранник и администратор тоже, мы их проверили.

– Медсестре повезло меньше, – покачала головой Анита. – Ее госпитализировали два часа назад. Обморок, проблемы с памятью, паника.

Еще и медсестра. С явными признаками насильственного проникновения в подсознание. Ну почему не обошлось без жертв?..

– Раз паникует, значит, очнулась, – раздался над ухом голос Паши, я вздрогнула. – Проблемы с памятью – это прискорбно, но нам на руку, остальное вылечат. И вряд ли свяжут ее обморок с пропажей пациентки. А дежурившая у дверей парочка уверена, что просто выключался свет.

– Соня была напугана, – выдавила я. – Не осознавала, что делает…

– Поэтому ее надо срочно разыскать, – вкрадчиво произнесла Анита, – пока больше никто не пострадал. Есть идеи, почему энергетический отпечаток не отсвечивает?

– Ни одной, – призналась я. – Может, последствия долгого пребывания за границей?

Или отсвечивать уже некому. Эта мысль настолько пугала, что даже думать об этом не хотелось, не то что озвучивать.

– Куда Соня могла пойти? – мягко спросила Анита.

– Куда угодно, – опередил меня Паша. – По идее, она сейчас плохо соображает, чисто на рефлексах действует. Стоит последить за всеми странными случаями в городе. И покараулить ее квартиру в центре – ключа у Сони нет, но вдруг…

– Ясно, – Анита задумчиво подергала розовую прядь и с надеждой взглянула на меня. – Я задействую все возможные средства. Обещаю, если мы найдем Соню, ты узнаешь об этом первой. Зла ей никто не желает. Если поймешь, где она, или хоть что-то выяснишь, скажи мне, хорошо?

Я кивнула, отвернулась к окну. На запотевшем стекле расплывался желтый свет одинокого фонаря. Соня любила рисовать на стеклах. Выводить узоры, выписывать диковинные знаки. Говорила, что так рождаются истинные шедевры – секундный порыв, без права на ошибку, уникальная картинка, какую не повторишь, и жизнь на мгновение. На мгновение…

Я развернулась и пошла прочь.

В машине было тепло и сухо, сыто урчал мотор, Паша молча смотрел на дорогу. Ночной город жил своей жизнью, в домах загорались и гасли огни, спешили прохожие. И где-то в этой суете была Соня. Одинокая, напуганная, в чужом пальто и больничных тапках. Ужасно хотелось что-то сделать, что угодно, лишь бы найти ее. Вот только что? В голове метались мысли, но внятной не было ни одной. Лишь когда за окном замелькали знакомые двухэтажные дома, я поняла:

– Хочу домой.

Паша невозмутимо развернул машину. Я отправила Артему сообщение, что сегодня не вернусь, получила в ответ грустный смайлик, и всю дорогу бездумно глядела в окно, пока не показался родной двор. Приземистая пятиэтажка, деревья со спиленными ветками, лавочки и огороженные аккуратными заборчиками клумбы. Здесь ничего не меняется. Хорошо…

Я отстегнула ремень, потянулась к ручке дверцы.

– Остаться с тобой? – бесцветно спросил Паша.

– Нет. – Глухой щелчок, шаг наружу. – Мне надо побыть одной.

И подумать. Мне очень надо подумать. Ветер в лицо, мельтешение черных теней на асфальте. В подсохших лужах расползалась грязная муть, через форточку на первом этаже долетал шум телевизора. Машина не тронулась с места, пока я не закрыла за собой тяжелую дверь подъезда.

Дома было темно и душно. Я прошла в комнату, на ходу раздеваясь и включая везде свет. Открыла окно, впустив свежий воздух, закуталась в найденный в шкафу свитер и села на диван. Когда-то давно мы условились с Соней – если что, встречаться в том мире, с водопадом…

Вдох через силу, нырок в размеренно текущую энергию. Потолок рухнул, стены стекли вниз и впитались в землю, сквозь ковер проросла трава. Блики солнца в реке, дальний гул скрытого туманом брызг водопада, зависшая над ним радуга. Сони не было. Я стряхнула с плеча бабочку и бессильно опустилась на траву. Только сейчас поняла, что неосознанно, весь этот сумасшедший вечер, я надеялась увидеть Соню здесь. Подождать? Глупо. Она не придет. Потому что не помнит. Или не может прийти. Подступил страх. А что, если у Сони была лишь вспышка осознанности, ненадолго проснувшийся рассудок? Как у того попавшего в ловушку испанца, который необъяснимым образом очнулся на пару мгновений, переполошив половину клиники. Возможно, Соне просто досталось побольше времени. Несколько минут, достаточных для того, чтобы сбежать. А дальше – все, обратно в то кошмарное состояние, когда она не здесь, не со мной, и ее будто вовсе нет… Чем дольше я думала, тем упорнее верилось, что Соня сейчас бродит где-то, потерянная и совершенно беспомощная. А я сижу, гоняя мысли по кругу. Да каждая минута на счету! Мерный выдох, рывок прочь. На поверхность, к обрастающим обоями стенам. Бабушкина квартира, это точно. Никаких ловушек.