Юлия Цезарь - Ближе, чем ты думаешь (СИ)

В маленькой квартирке, в одном из спальных районов Москвы, жили брат и сестра, обычные люди, пока не имеющие к магии никакого отношения.

Брат болел, и его болезнь грозила вскоре отнять у него ноги. Мириться с этим он не собирался, что бы там ни говорили врачи.

— Надеюсь, ты не забыл про таблетки?

Женя строго следила за здоровьем брата.

— Конечно, нет! — отмахнулся Василий, но на всякий случай встряхнул таблетницу. Услышав, что там что-то грохочет, он заметно смутился и выковырял закатившуюся в угол таблетку, которую должен был принять еще утром.

— Это витаминка, — оправдался он.

— Что-то ты сегодня бледный, Василек, — заметила Женя, вглядываясь в лицо брата.

Но тот в ответ лишь пожал плечами, всем своим видом показывая, что не понимает, о чем она.

Вас был болен давно и считал, что имеет право не говорить о своем здоровье чаще, чем необходимо. Болезнь и так стала постоянным фоном его жизни.

— Так что ты говорила про смысл? — спросил он.

Женя не хотела излишне давить на брата и позволила ему перевести тему:

— Я говорю о том, что жизнь, которую я знаю, бессмысленна. То есть не так: лично я не нахожу в ней смысла. Но я и не верю, что мир это глухая, бездушная машина по денежно-валютному обмену. А если так… Я как представлю, что все дни будут и дальше похожи один на другой, а я не встречу ни одного настоящего чуда… мне становится жутко, Вас.

— Зато у тебя есть твои живые сны, — попытался ободрить ее брат.

Женя пожала плечами:

— Эти сны не снились мне уже несколько месяцев. Мне начинает казаться, что я все это себе напридумывала. — призналась она. — Наверное, это были просто сны.

— Ничего подобного! — возразил Василий, — это не обычные сны, они ведь реальны!

— И обычные сны иной раз кажутся реальными, — возразила Женя.

— Но ощущения, Жень, они ведь как настоящие! Их не перепутаешь. — Упорствовал он.

— Ну и что? Это уже неважно, раз они перестали сниться.

Василий смотрел на нее с сочувствием. Он не знал, как еще подбодрить сестру.

Матери у них были разные, а отец — один. Внешне Вас был очень похож на него: брюнет, с яркими и выразительными зелеными глазами. Хорошо, что душой Вас был совсем другим.

Как только выяснилось, что Вас неизлечимо болен, папина любовь сменилась безразличием. Сын не оправдал его надежд.

Снова улыбаться Вас начал совсем недавно — после того, как Женя вытащила его из больницы и отвлекла от мыслей об отце, который ни разу не навестил сына.

Женю отец бросил еще раньше.

— Ладно. Пора спать, — сказала она, убирая со стола.

— Ты иди, а я еще немного посижу. — Вас не хотел, чтобы сестра видела, как ему тяжело вставать. Пока еще мог, он старался ходить сам.

Сколько он себя помнил, они с сестрой всегда оставались отчаянными оптимистами, оба верили: непонятно как, неизвестно каким образом, но все обязательно будет хорошо. Вас не хотел, чтобы Женя заметила, что ему становится все хуже и хуже. Зачем отягощать ее тоской и унынием, причин для которых им обоим хватало?

— Не засиживайся, — сказала Женя и ушла в свою комнату.

На душе у нее было муторно. Таял ее родной Василек, отцветал, становясь собственной тенью. И она больше ничего не могла для него сделать.

Женя запретила себе об этом думать и вскоре уснула.

***

Жене приснился тот самый сон. Она сразу это поняла — он был полнее и глубже обычных снов. Разница была также велика, как между чтением про море и купанием на закате.

Этот сон был до жути близок к реальности.

Все пространство вокруг нее тонуло в вязком плотном тумане. Женя вытянула руки и с трудом различила пальцы. Где-то вдалеке доносился смутный приближающийся шум, не то грозы, не то поезда.

Она сделала шаг, водя перед собой руками и почти сразу наткнулась на деревянный угол чего-то, что на ощупь оказалось спинкой скамьи. Пальцы легко скользнули по лакированному прохладному дереву и погрузились в мягкий, темно-красный бархат.

Женя напряженно сжала край скамьи.

Месяцы меланхолии извели ее, как узника в душной темнице, изголодавшегося по дуновению ветра, и теперь она опасалась, что скамья под пальцами растает, как мираж.

Для нее это был не просто сон, а кусочек волшебства, в котором она так нуждалась. Сон, позволяющий чувствовать себя… живой.

Тут же тревога охватила ее: нельзя терять драгоценное время, эти сны редко длились дольше нескольких минут. Надо ловить момент.

Женя торопливо соображала: как же попросить обитателей снов, помочь ей приходить сюда чаще?