Роман Власов: Убит поток

В этот раз музыка неожиданно хороша. Жива, пронзительна.

Молчан осторожно опускается на невидимый «паркет» рядом. Подпирает голову рукой. Ноги погружаются в прохладный туман.

Перед ним город. Разрытый, истерзанный, ждущий новой жизни. Что вырастет из этих котлованов? Стеклянные небоскрёбы? Заводы, производящие бесконечных роботов? Или наоборот, зелёные бесконечные парки, ровные, подстриженные?.. Или это будет город невидимых домов и воздушных дорог? И по ним будет ездить на электрическом самокате его дочь?

Дочь… Как же её будут звать?

>Агния

Оркестр на время замолкает. Только щуплый парень продолжает играть на дудке. Это старая народная мелодия. Знакомая с самого детства.

>Мара

Вступает барабанщик. Ускоряется, расходится. Бам-бам-бам. Громко, ритмично. Он серьёзен и сосредоточен.

>Тамила

Девушка запевает балладу о войне. Голос её тонкий, грустный.

Алеет небо.

>Юна

Бандура издаёт какие-то странные, неземные, но вместе с тем удивительно гармоничные звуки. Длинный трясёт головой в такт. Немытые волосы закрывают глаза.

Поезд. Общий вагон на двадцать мест. Широкий экран транслирует последние новости Технообщины. За большими окнами с огромной скоростью проносятся леса, поля, города. Ход плавный и почти бесшумный. В воздухе странная искусственная свежесть.

Кроме Молчана, в вагоне ещё два пассажира. Одинаковые мужчины в чёрных костюмах. С круглыми усталыми лицами. Переговариваются. С ними похожий на паука киноробот.

Молчан записывает свои последние впечатления. Почерк скачущий, кривой. Торопится. Потому что через каких-то пару часов он доедет. А ещё столько всего не продумано, не проанализировано.

Вот отец. Бросил их.

«Проклятая книга, – выводит он в блокноте. – Других дел в деревне не было. Дописал и уехал. Куда? Не знаю. Мог ли взять мать и меня? Нет. Хотел? Не знаю».

Добавляет и обводит рамочкой: «Опасность: могу бросить семью, как отец».

Вскоре он увидит их. Своих девочек. Большую и маленькую… Готов ли?

– Готовы ли вы, о товарищи?!

Кудрявый, сутулый человечек. Стоит, сложив руки в молитвенном жесте, прямо перед экраном с новостями. Одет во что-то невообразимое. Больше всего напоминает скреплённые шнурками целлофановые пакеты. Правый глаз дёргается.

– Позвольте представиться, меня зовут Ждан. Я ваш проводник в этом славном путешествии в нашу прекрасную столицу. Прошу обращаться по любым вопросам.

Он расшаркивается с мужчинами в чёрном. Гладит киноробота. Ласково, как собаку. Поворачивается к Молчану. Оскал во весь рот, и рука уже вытянута для рукопожатия. Глаз дёргается ещё сильнее.

– Здравствуйте, не имею чести быть с вами знакомым. Как вы уже слышали, я Ждан, проводник.

– Здравствуйте, – отвечает Молчан.

– Впервые едете на поезде?

– Да.

– Чу́дно! Технология впечатляет, не правда ли? Разве такое можно было себе представить до Технообщины? В тёмные века владычества жестокой и алчной жреческой касты?

– Простите, мне казалось, что это разные вещи…

– Разные! – соглашается проводник. – Но связанные! Скажите, а кем вы работаете?

– Я программист-консультант. Помогаю старикам, инвалидам…

– О, а я распыляюсь! Вы же как раз их тех безвестных героев, благодаря которым нам удалось достичь того, чего мы достигли. Равенства, справедливости! И, главное, независимости от животной природы человека, которая так портила нам жизнь раньше! Теперь миром правит разум! На прочном научном фундаменте! И если бы у меня была шляпа, я бы сейчас снял её перед вами!.. Товарищи-товарищи! С нами в одном вагоне едет человек нового мира! Творец!

– Нет-нет…

– Прошу вас, не спорьте. Скажите лучше, куда вы едете, если не секрет?

– В столицу. У меня родилась дочь.

– Товарищи! Мы присутствуем при грандиозном событии в жизни этого приятного и в высшей мере скромного человека! Давайте поздравим его от всей души!

Мужчины в чёрном вяло кивают из своего угла вагона. Робот вздрагивает, просыпается, водит глазом-камерой по сторонам.

– Первенец? – спрашивает Ждан.

– Да.

– Чу́дно! – Под шелест целлофана он устраивается в соседнее кресло, складывает руки на груди, спрашивает: – Как назовёте?

>Агния

Улыбка Ждана меркнет. На лице появляется скорбное выражение.

– Дорогой товарищ, вы знаете, с чем, так сказать, ассоциируется это имя?

– Не совсем…

– С Пламенем, дорогой мой товарищ! Агния – это огонь! Это кошмарные деревянные идолы! Это дремучие суеверия! А всё это вместе – это перевёрнутая страница истории!