Елена Звездная - Город драконов. Книга вторая [litres]

Неожиданно мое заявление вызвало гнев у данного представителя семей-основателей города. И пусть это выразилось лишь в мгновенно сузившихся глазах и желваках, отчетливо проступивших на скулах градоправителя, но гнев присутствовал. Хотелось бы еще узнать его причины, но едва ли они были мне интересны.

– Или вы считаете себя и лорда Давернетти единственными мужчинами в округе?

Сузил глаза еще сильнее, словно действительно так и думал.

Это стало последней каплей в чашу моего терпения.

– Я прошу, настаиваю и требую, чтобы вы оградили меня от домогательств вашего «крайне достойного родственника»! – произнесла, сжав окровавленный носовой платок.

Лорд Арнел промолчал, пристально глядя на меня.

Но едва ли меня это могло остановить.

– Я также требую, чтобы вы прекратили являться в мой дом с сомнительными предложениями помочь вам! Увы, но вы этого не достойны – ни помощи, ни жалости!

– Я никогда не просил ни о помощи, ни о жалости! – вдруг прорычал дракон.

– О да, вы о ней молчали! – не сдержалась я. – О помощи. Как, впрочем, и обо всем остальном. Убирайтесь!

И на сей раз лорд Арнел не остался стоять на месте. Сжав трость так, что она сломалась, он удержал обе составные части своего средства для повышения статусности и направился к двери, более ничего не говоря.

Но едва он взялся за ручку, я вдруг вспомнила о произошедшем в кабинете лорда Давернетти приступе мигрени у Арнела и задала вопрос, который тогда, в порыве праведного гнева, не успела:

– Лорд Арнел, кольцо, что было на вас, откуда?

Остановившийся в проходе дракон с прямой спиной, которая сейчас стала, казалось еще прямее, не оборачиваясь, ответил:

– Подарок супруги императора. Она обратила внимание, что, несмотря на помолвку, у нас с леди Энсан отсутствуют помолвочные кольца. Доброй ночи, мисс Ваерти.

И он ушел, оставив меня, с одной стороны, в справедливом негодовании, с другой… с необъяснимым чувством вины. Потому что, кажется, а скорее даже – я более чем уверена, что Арнелу вновь требуется помощь. А также более не подлежал сомнению тот факт, что предки драконов были совершенно правы, не советуя своим потомкам связываться с императорской семьей.

Узнать бы, что они там еще завещали потомкам, эти всезнающие предки.

И запоздало вспомнить, что плащ лорда Арнела все еще на мне, а вот дверь за драконом уже захлопнулась…

Последствия непубличного покарания лорда Давернетти убирали всем домом, кроме меня – увы, я едва ли была способна передвигаться, и еще большее увы – я была вынуждена временно переселиться в спальню профессора Стентона. Она была не столь уютна, я бы даже сказала, мрачный антураж ничуть не радовал, но на софе у окна устроилась миссис Макстон, и хотя возможности ее в деле охраны в случае чьего-либо вторжения были весьма ограниченны, присутствие хоть кого-то в этом сумраке действовало успокаивающе.

Остаток ночи прошел спокойно. Два последующих дня так же – я с упоением читала дневник матери-настоятельницы Исабель, фактически проживая чужую жизнь. Так много боли на первых страницах. Так много отчаяния на последующих двадцати, и я искренне сопереживала бедной девушке, перед которой поставили столь жесткий выбор – избавиться от дитя или потерять семью. Вероятно, это тронуло бы меньше, не столкнись я в свое время примерно с таким же выбором, а так задело за живое, и я плакала, перелистывая эти полные тревог и сомнений страницы. Выбор. Ее выбор, юной оскверненной девушки, которая нашла в себе силы жить дальше и сохранить ту жизнь, что билась под ее сердцем. Побег ночью из родительского дома, наем кэба впервые в жизни… Для нее, пережившей насилие, остановить ночью наемный экипаж и заговорить с мужчиной, страх перед которым, как и перед всеми представителями мужского пола, прочно поселился в ее душе, стало невероятным испытанием. Но ей было за что бороться.

То светлое чувство надежды, зародившееся, едва она прибыла в монастырь ордена святого Мартина. Беременность, более не позорная, а счастливая, в окружении добрых слов и лиц, в атмосфере поддержки и заботы.

Я так же пребывала в атмосфере заботы, особенно заботы о моем состоянии, а потому профессор Наруа исправно спаивал меня вином со специями. Это, в сочетании с бульонами, великолепно работало в плане восстановления магических сил, но будем откровенны – я фактически находилась в подпитии эти дни и потому рыдала над дневником сестры Исабель искренне, не слишком трезво и от души.