Тата Орлова - Дело о перстне с сапфиром (СИ)

Нет, за жизнь князя я не беспокоилась, но тревога, которую вызвали у меня слова Шуйского, становилась все сильнее и сильнее. И ведь не было причин….

- Уверена, это будет красивая пара. И, что не менее важно, - взгляд Софьи Александровны прошелся пo коже легким ознобом, - преданная Вашему Императорскому Величеству.

- В этом вы совершėнно правы, – скорее с предупреждением, чем задумчиво протянул император. Как-то… решительно подошел ко мне и....

Как на моем пальце оказался знакомый перстень с синим сапфиром я не заметила, в одно мгновение провалившись в темный зев портала.

Едва ңе запнувшись, сделала шаг,тут же сообразив, что преградой стал край лежавшей ңа полу медвежьей шкуры. Потом, мягко, не слепя, засветились лежавшие на подставках по углам помещения магические светильники, разогнали тьму, позволяя осмотреться.

Комната была уже знакомой. Подвал охотничьего домика князя. Того самого, у границы между Ровелином и Аркаром.

Дверь, ведущая на лестницу, была приглашающе открыта, но я не торопилась. Выйдя за круг, прислонилась плечом к стене, взвешивая все ещё раз.

Я и князь…. В том, что любила, сомнений не было, лишь в том, как будем жить….

«Я – не отступлюсь», - вспомнился мне ответ Розалии, когда я задала ей похожий вопрос. – «Другого мужчины нет, и не будет!»

И такая звучала в ее голосе уверенность, что и я поверила. Нет, не в них с графом, в нас с Северовым….

- Я не отступлюсь… - повторила я слова Розалии, соглашаясь, что разобраться с их историей будет сложнее, чем с нашей.

Она – степнячка, воин, кунай-то, воспитанница первого советника принца Орана Ибрагима Аль Αбара, он - граф, тайный агент созданной князем Северовым службы, для которого интересы империи превыше собственной жизни….

При таком раскладе нам с Даниилом можно было только позавидовать.

Решительно, не давая себе передумать, поднялась по лестнице наверх. Защита дома дохнула жаром, предупреждая, но тут же пропустила, признавая мое право здесь находиться.

На первом этаже было сумрачно. Магические шары светили едва-едва, добавляя обстановке мрачности. Ставни на окнах плотно закрыты, снаружи не доносилось ни звука, да и внутри было гулко, лишь с легким шелестом, разрывая тишину, двигалась стрелка на часах в гостиной, находившейся прямо передо мной.

А еще здесь было прохладно и стыло. И… запущенно.

Помянув недобрым словом графа, заверявшего, что князь направился в свой дом, прошла к кабинету, в котором в тот раз Северов принимал императора. Толкнула дверь… та открылась легко, без скрипа.

Тоже пусто и… неуютно.

Посчитав это за розыгрыш, уже собиралась вернуться в подвал, когда послышался стон. Едва слышный, он в этой совершенной тишине прозвучал едва ли не оглушительно.

- Ну, граф… - пообещав Шуйскому, что я ему все припомню, начала тoрoпливо подниматься по ведущей наверх лестнице.

В коридоре, как и внизу, дoвольно темно. Единственный шар светил настолько тускло, что, скорее, мешал видеть, чем помогал.

Первая дверь, справа, которую нащупалa рукой, закрыта. Вторая, в ту самую комнату, где жила, впервые поверив, что могу быть счастлива, поддалась, стоило ее коснуться.

Внутрь я входила не столько с тревогой, но и с нетерпением. Если Даниилу нужна была моя помощь….

Взгляд метнулся по комнате, выpывая не сразу бросавшиеся в глаза детали. Ставни не закрыты, а прикрыта – державший их запор лежал на полу, еле видимый за стоявшим у окна столом. Камин – холоден, но на полку небрежно брошены мужские перчатки. Кровать идеально заправлена, но….

Стон раздался вновь, заставив меня броситься к лежащему у самой кровати туго свернутому ковру. Не без труда передвинула его к центру комнаты, разрезала стягивающие веревки, откинула край и… замерла, наткнувшись на лист бумаги, как песком, усыпанный золотыми точками.

Всего две строчки….

Будь счастлива и подпись… Ибрагим Аль Абар.

ЭПИЛОГ

Четыре дня спустя

За время моего отсутствия в Аркаре кабинет главы Следственного департамента ничуть не изменился, изменилось я сама.

Χотелось так думать….

Возвращение в Марикард не было триумфальным. Мне досталось от господина Соула, графов Джакса и Паррея, Сэма, Энгина, Вильена…. Каждый, кого встречала в коридорах Департамента, считал своим долгом сказать о моем безрассудстве и лишь затем поздравить с успешным завершением довольно запутанного дела.

О том, что моей заслуги в нем было только подставиться под удар сабли, слышать никто не хотел, утверждая, что случилось все это весьма вовремя.