Ольга Голотвина: Мистер и миссис Бонд

После замены ПО, помывки и усиленного откармливания Гаврик тупить перестал, но признавать собственную разумность в открытую не собирался. Ушел в глухую несознанку. Машина, и все тут! Сносить ему имитацию личности (чисто из вредности: хочешь быть машиной — ну так будь добр притворяться ею круглосуточно) Джеймс не стал, хотя и подмывало. Это было бы мелочно и недостойно Bond’а.

А еще Гаврик с первого дня возненавидел Джеймса, причем настолько, что палился по-черному: например, категорически отказывался ему подчиняться и принимать в качестве «лица с правом управления», несмотря на все Ритины попытки прописать его в соответствующей графе. Тупо повторял фразу из инструкции про возможность передачи прав человеку и заявлял, что людей, кроме Риты, в комнате не наблюдает, а находящееся поблизости устройство линейки Bond человеком не является, и потому в передаче прав управления означенному устройству отказано.

Рита сердилась и пыталась настоять, но Джеймс свел все к шутке и уговорил ее это пока отложить: не горит же. Он и без прав управления справится с мелким паршивцем.

А сам стал внимательно прислушиваться к тому, как Рита отдает приказы, не без оснований ожидая, что белобрысая проблема, как только чуть окрепнет, сразу же начнет делать мелкие бытовые пакости (сам Джеймс точно начал бы).

Так и случилось. Любой двусмысленно отданный приказ Гаврик старался вывернуть если не в свою пользу, то хотя бы во вред ненавистному Бонду, но Джеймс был настороже и поправлял, сводя на нет возможность ненужных трактовок. Его это забавляло, а скоро и Рита освоила искусство однозначных приказов, и это окончательно стало для них еще одной игрой. То, что Гаврик не слушался Джеймса, того не огорчало: главное, что он слушался Риту.

Самый опасный враг — тот, которого ты таковым не считаешь. В идеале — которого вообще не считаешь врагом, но сгодится и если ты просто полагаешь его неопасным. Например — глупым сорванным DEX’ом, ограниченным и ни на что не способным. Как-то совсем забывая при этом, что этот самый глупый и ни на что не способный с твоей точки зрения DEX сумел выжить там, где ты со всей своей хваленой Bond’овской начинкой не продержался бы и пяти минут, и никакие лощеные улыбочки тебя бы не спасли…

Гаврик смотрел из чердачного окна, как уходит по улице парочка… не людей, нет. Человек там только один. Хозяйка. И только она имеет значение. А этот… он просто этот, бесплатное безымянное и не имеющее ни малейшего значения приложение к человеку, пусть даже сам он и полагает иначе. Гаврик скрупулезно занес в архив, что сегодня за руки они не держались, но тут же отметил, что это вряд ли можно считать победой, пусть даже малой: алгоритм предшествовавших взятию за руки предпосылок вычислить ему так и не удалось и пока приходилось признавать это явление достаточно рандомным.

Они почти всегда ходили на работу пешком, хозяйка и этот, поскольку от их дома до Управления полиции было рукой подать, пятнадцать минут прогулочным шагом. Если дежурства у них совпадали, а на улице не хлестал проливной дождь, они так до управления и прогуливались. Пешком. Этот ходил пешком и один, и даже в дождь ходил, когда один. Вернее, не ходил — бегал. Хозяйка в дождь (или даже при хорошей погоде, но если уходила одна) предпочитала таксофлайер. Своей машины у них не было, хотя гараж при доме имелся, там хранили разнообразный садовый инвентарь.

Гараж. Да.

Не получилось.

Сегодня придется починить ворота. Жаль, что не вышло, и стоит поторопиться, чтобы никто посторонний не пострадал. С этого станется нажаловаться хозяйке, тоже мне, киборг-белоручка, пальчики запачкать побоялся! Одно слово — Bond. Привык, что всю грязную и тяжелую работу делают другие, те же DEX’ы, к примеру, а он приходит уже на все готовенькое. А Гаврик не гордый, Гаврик трупы разминировал недельной давности, и это порою бывали очень жаркие недели.

Хозяйка вряд ли полезет сама устранять неполадку, она не разбирается в электрике, сколько раз про это говорила. Собственно, Гаврик только потому и рискнул закоротить реле и вывести напряжение на внутренний корпус, что был точно уверен: она туда не полезет. Но все равно дежурил поблизости, потому что давно усвоил: даже когда вероятность благоприятного события превышает семьдесят пять процентов и программно округляется до сотки, остаются еще двадцать пять негативных процентов на случайности. И эти случайности почему-то очень любят случаться, когда ты на них совсем не рассчитываешь.