Кира Измайлова: Пес и его девушка [litres]

– Ничего себе…

– А вы думали, все так просто?

– В питомнике мне ничего подобного не говорили.

– Может, опасались, что вы откажетесь от этакой сомнительной чести?

– Нет, я бы уже не смогла, – помотала головой Лэсси. – Его бы иначе завтра пристрелили, потому что хозяин погиб, а новых он не признавал. Выбрал вот меня почему-то.

– Поди пойми, что в этой голове делается, – проворчала старушка и снова погладила Дайсона. – Вон, бровями шевелит, думает о чем-то. А может, блоха его кусает, только он никак не сообразит, где именно…

– Блох нет! – тут же сказала девушка. – Всех собак в питомнике обрабатывают от паразитов! И… вы начали про характер, только отвлеклись, сье Ланн.

– А, да… Характер паскудный, этим все сказано. Если ему кто не приглянется – станет пакостить, а мелко или по-крупному, это уж как повезет.

Лэсси вспомнила, как пес задрал лапу на лейтенанта Кирца, и прыснула.

– Вижу, понимаете, о чем я, – покивала старушка. – Собственно, это все, что я могу вам сказать, милая: я ведь впервые вижу этого кобеля. Но, как видите, еще кое-что помню…

– А почему вы сами не держите собаку? – осмелилась спросить Лэсси. – Раз уж так хорошо в них разбираетесь? Хотя бы комнатную? Они и едят не много, и даже выгуливать не обязательно, я слышала от друзей…

– Что же это за собака без выгула? – покачала головой сье Ланн. – Да и не понимаю я этих, маленьких, вроде дамских пуховок на ножках. Ну а пастушьего волкодава мне держать негде, да и поди прокорми его… Хотя пригодился бы – за жильцами присматривать!

Дайсон ухмыльнулся: встречался он однажды с таким волкодавом, шрам на боку до сих пор был заметен, и ухо ему располосовали тогда же. Дело окончилось ничьей: волкодав был быстрее, лохматая шкура не позволяла добраться до тела, зато Дайсон – намного тяжелее, а его удар грудью мало кто выдерживал. Но, конечно, тогда он был намного моложе, вот и ввязывался в драки – проверить себя… Сейчас обошел бы того волкодава десятой дорогой. Не юнец уже, чтобы удаль показывать.

– Ужинайте, пока горячее, – спохватилась хозяйка и загремела кастрюлями. – Завтракать опять станете на ходу?

– Да, сье, спасибо, – невнятно ответила Лэсси, откусив от ломтя хлеба. – Мне теперь еще раньше придется вставать, чтобы не опоздать к кормежке этого вот…

Она осторожно ткнула Дайсона ногой в бок, и он растянулся, заняв почти все свободное пространство – куда ни шагни, там или лапы, или хвост. Или, что намного опаснее, голова.

– Тогда ешьте и забирайте свое чудовище наверх, – велела сье Ланн. – И постарайтесь, чтобы остальные жильцы его не видели. Не хватало, чтобы из-за испуга кто-нибудь отказался от комнаты! Или, того хуже, тоже притащил пса или кота: если можно вам, почему нельзя другим?

– Да, я понимаю, сье. – Лэсси проглотила то, что было у нее во рту, и заговорила внятно: – Я договорюсь… То есть я попрошу… попытаюсь объяснить, что мы доставляем вам и другим жильцам серьезные неудобства и… и это надо как-то компенсировать. Правда, не знаю, что из этого получится…

– Пока вы никаких неудобств не доставили, хотя помыть это животное действительно не помешает, – невозмутимо ответила хозяйка. – А в случае чего счет я выставлю вашему начальству.

«Вот это будет номер!» – Дайсон подскочил, чуть не своротив головой стол.

– Кажется, он привык к вольеру, они просторные, – чуть заикаясь, сказала Лэсси. К счастью, посуда не побилась, ничего не упало на пол. – А в доме жить совсем не умеет. Хотя вроде бы он жил с прежним хозяином…

– Вероятно, у того было побольше места. Пускай поскорее учится вести себя в моем доме, иначе я действительно откажусь продлевать с вами договор, – без тени улыбки произнесла сье Ланн. – Доброй ночи. Посуду оставьте.

– Я сама вымою…

– Милая, вы засыпаете на ходу, а с утра у вас не будет времени. Оставьте, право, одна тарелка и вилка – не сервиз на две дюжины персон.

С этими словами хозяйка удалилась.

Лэсси доела и посмотрела на Дайсона. Дайсон ответил ей жадным взглядом.

– Тарелку лизать не дам, – твердо сказала она. – Ничего съедобного не осталось, только немножко соуса, а его собакам нельзя, это я точно знаю, он острый. Можешь понюхать, если не веришь.

Дайсон тяжело вздохнул.

– И сыра не дам больше. Он хозяйский, а не мой, и не смотри так, я не буду отпиливать ломтик толщиной с папиросную бумагу, чтобы она не заметила. Потому что по закону подлости она войдет именно тогда, когда я этим займусь. И все равно тебе того ломтика – на язык положить не хватит. Так что подбери слюни и веди себя прилично!