Олег Казаков: Просто динамит

— Луррамаа… Единственная обитаемая планета в своей звездной системе. Если верить древним книгам, люди появились на ней чуть больше пятисот лет назад. И, как гласят легенды тех времен, тут же ввели свой собственный календарь, с семидневной неделей, двумя выходными днями, двенадцатью месяцами… Ну захотелось им… Вдруг. А то, что год с календарем не совпадал, так люди глупые были, астрономиев всяких тогда еще не знали. Это потом уже, когда снег летом пошел, догадались спросить мудрецов да старейшин, что, мол, за беда такая, а те и разъяснили, что месяцев должно быть тринадцать, но так как число уж больно несчастливое, пусть будет как было раньше, а между последним весенним месяцем и первым летним надо вставить две недели и иногда еще один день. Для посевных работ очень удобно. А на посевную на это время можно всяких астрономов и прочих философов из городов в деревню выгонять. И крестьянам польза, и в городе воздух чище будет. Хотя врут, поди, откуда у людей, которые только появились, сразу и философы, и разные прочие мудрецы, маги, инженеры. Кто их научил — то всему? Вроде и некому. Ну да с календарем справились, летосчисление наладили, и то хорошо. Теперь не надо было буряк в снег сажать, когда по старому календарю весна вовсю должна была быть, или скотину на мороз в поле выгонять. Стали жить спокойно, без бедствий и волнений. Расселяться по землям непаханым, города — деревни строить. Умнеть опять же начали. Паровую машину изобрели, телектрофоны…

И все бы ничего, если бы не комета. Появилась она в небе, как водится, внезапно. И такая была большая и яркая, что даже днем ее было видно. Но астрономы в магические трубы поглядели и сказали, что бояться, мол, нечего, все равно мимо пролетит. И правда, мимо пролетела и пропала. Только хвостом махнула. А Луррамаа, неповоротливая наша, в этот хвост и влетела. Никто и не заметил. А только в те поры осела на планету пыльца золотая. Бо́льшая — то часть в океан угодила, а что — то на континентах застряло. Тяжеленькая была пыль — то эта — одно слово, золотая. Пытались ее в реках добывать, но, кроме обычного золота, так ничего и не нашли. А в землях, где люди обитали, начали всякие странности твориться да неприятности происходить. То птица домашняя летать начнет, то вдруг зерно не один, а пять колосков даст. И хлеб с тех колосков дюже невкусный, как металлом отдает, но свинопотамы ели его, только хруст стоял. И сами становились все больше и больше, пока не стали ломать свинарники да в лес убегать. А потом появились драконы! Но дальше сам в книжке почитаешь, а мне некогда, еще пилить и пилить, до перевала путь неблизкий… Леденец хочешь? Мать сказала у незнакомцев ничего не брать? Это правильно! Будь здоров, прощай тогда…

Сказав это, путник обернул длинную бороду вокруг шеи на манер шарфа, сел на свою самокатку и укатил вдаль, крутя педали. А у плетня небольшой горной деревеньки остался стоять, хлопая глазами, паренек лет двенадцати с пустым горшком из — под молока. Скиталец молоко — то выпил, а заплатить забыл…

— Мак! Мак!

— А? Здесь я! — Высокий худой мальчуган обернулся на крик матери.

— Ты чего застыл столбом? Кто это был — то?

— Прохожий… — протянул Мак. — Точнее, проезжий. Устал с дороги, попросил попить. Я ему молока вынес, а он как давай байки рассказывать, про комету да про драконов… А потом укатил и даже монетку не дал.

— Сказочник, значит… — Мать подростка, вечно усталая женщина, со спрятанными под платок волосами, вытерла зачем — то руки потертым залатанным фартуком. — Они любят всякие страсти рассказывать.

— Ма, а драконы точно есть? — Пацан почесал рукой лоб, поправил кепку.

— Не знаю. Говорят, есть. Я никогда не видела. У нас в горах воздух чистый, всякая нечисть не приживается…

— А в долине, внизу, в городе?

— Да откуда в городе драконы, — устало усмехнулась мать. — На прошлой неделе газету привозили, ты видел там картинки? Кругом трубы, дымища… Там городские — то в противогазах ходят, не все, правда, — кто — то и так справляется. Ты про драконов у деда спроси, он поболее меня знает. А пока сгоняй — ка на луг, овец проверь. Что — то как — то тихо, не слышно, как Трезорка лает.

— Это за речку, что ли? — Мак посмотрел на другую сторону узкой долины. — Да туда идти далеко, до обеда не успею.