Татьяна Крылова - Ведьма Круга [publisher - SelfPub]

Они устроились на кухне. Ольга Марковна поставила перед Алексеем кружку с чаем и блюдо с пирогами. К еде Егоров не притронулся, только чай пару раз пригубил для вида.

– Давно пора с ней что-то сделать, пока она нас всех тут не извела, – продолжала женщина.

Вдруг дверь на кухню приоткрылась, и в образовавшуюся щель прошмыгнул кот дворовой расцветки. Оценил обстановку, он запрыгнул на подоконник и по-хозяйски на нем расположился.

– Ой, Мурзик! Совсем я забыла про тебя. Кушать будешь. Кис-кис! Иди сюда, я тебе каши положу.

Кот повел ухом в сторону Ольги Марковны, но с места не двинулся.

– Нашелся, я смотрю, ваш кот, – заметил Алексей.

Хозяйка удивленно посмотрела на полицейского.

– А разве терялся?

– В конце мая, насколько мне известно.

– Это Смирнова вам такую ерунду рассказала? Тоже мне, всезнайка… Вы не верьте ей. Она просто Мурзика не видела, вот и решила, что пропал. Я ведь раньше, когда уезжала, его на попечение ей оставляла. А в мае мы поссорились. А мне к сестре на юбилей уезжать надо было двадцать восьмого числа. Так вот я и решила Мурзика с собой взять. Все веселее ехать, да и две недели разлуки – все-таки немаленький срок.

Ольга Марковна ласково погладила кота, почесала за ушком. Мурзик заурчал.

– Пришлось даже справки для поездки брать. А то бы не пустили нас в поезд – мне так и сказали, когда билет покупала.

Егоров понимающе кивнул.

– А другого кота у вас нет? – спросил он, пытаясь понять, о чьем еще исчезновении могла говорить Ольга Марковна в своей жалобе на Веронику.

– Нет и не было никогда. Муж пока жив был, мы собак держали. Потом померли все. А Мурзика я пару лет подкармливала, потом в дом пускать стала – так он у меня и поселился. Думала и Соломона приютить. Да он не захотел – на Веронику меня променял. Черный кот такой, не встречали?

– Так его тоже Соломоном зовут? Как и помощника Мелесовой?

– Какого помощника? – сразу заинтересовалась Ольга Марковна. Потом нахмурилась и с недоверием посмотрела на полицейского: – Ты что же это? Проверяешь меня, что ли? Думаешь, не выжила ли старая из ума? Нет у ведьмы никакого помощника. Кот черный у нее живет. Кличат Соломоном. А мужчин я у нее никогда не видела. Женщины к ней ходят по колдовским делам. Ну, и полковник ваш приходил, когда я в отъезде была: мне Смирнова рассказывала.

* * *

После разговора с Ольгой Марковной у Алексея разболелась голова. Он так и не решился спросить у нее напрямую, но по всему получалось, что никакого отношения к жалобе женщина не имела. А все, что было описано в жалобе, не имело никакого отношения к действительности. Чтобы окончательно убедиться в этом, лейтенанту Егорову надо было лишь взглянуть на дату в жалобе, которой прежде он не придавал значения.

– Так и есть. В тот день Марковна гуляла на юбилее и просто не могла этой бумаги написать, – подумал вслух Алексей.

Молодой человек заварил себе кофе и вновь сел за стол.

"Но если не старушка написала эту бумагу, то кто? Мелесова? Чтобы в отделении не забывали про нее и почаще навещали? Бред. Вот уж кому-кому, а ей от этой жалобы только беспокойство. Да и не могла она принести бумагу от чужого имени. Такой документ никто бы не принял, и уж точно Орлов не стал бы сам ей заниматься. Разве только… бумагу Орлову передал кто-то из своих…"

– Лейтенант Егоров!

Алексей аж на стуле подскочил от неожиданности. Он так крепко задумался, что не заметил, как в кабинет зашла Иларьева.

– По жалобе когда отчитаешься? – спросила майор. Дежурный ответ ее не сильно интересовал, поэтому она сразу добавила: – Через час чтобы все бумаги у меня на столе лежали! Проверка на носу!

Получив утвердительный кивок, Яна Федоровна закрыла дверь.

"Но зачем кому-то сводить полковника с ведьмой? Чтобы она убила его? Не проще ли было в таком случае просто заплатить Веронике за эту услугу?"

– А не свели ли полковника и Веронику для того, чтобы…

Лейтенант Егоров прикусил губу, не решаясь произнести следующую мысль вслух.

"…пишет заклинание специальными символами на каком-нибудь предмете, который жертва добровольно принимает и использует…"

Отодвинув чашку с кофе в сторону, Егоров поднес листок с жалобой к настольной лампе и принялся тщательно изучать. С лицевой стороны ничего подозрительного лейтенант не заметил. Зато на обороте в правом нижнем углу обнаружились какие-то мелкие загогулины. Будто кто-то расписывал ручку. Причем дважды, с промежутком в несколько дней: закорючки явно были нанесены в два слоя.