Анна Мария Роу: У каждой лжи две правды [publisher: ИДДК]

– Не представляю, – Пшемислав пришёл в себя, и командовать собой какому-то столичному чудику позволять не собирался. – Пани Стефания вам поможет, а я позову ещё слугу с корзинкой и лопатой.

– О, какая разумная мысль! – со словами благодарности юноша полез обниматься. – Как я раньше не мог додуматься до такого простого решения?

– Мы ещё с вами поговорим! – бросил Стефе на прощание пан Левандовский и отмахнулся от излишне признательного парня.

– А разве в саду пана профессора нет гусениц? – удивилась девушка, глядя в спину уходящего градоправителя. В ней боролись два желания: выбросить шевелящийся комок птичьего корма куда-нибудь подальше в кусты и вытереть руки, а лучше вымыть с мылом, и кремом помазать. Или же наоборот спрятать гусениц себе в сумочку и использовать как последний аргумент для Пшемислава, который отступать не привык и от своего предложения не откажется.

– Кончились, – не моргнув глазом, заявил пан Йержимановский. Так ведь назвала помощника профессора именинница. Что-то сложно произносимое и трудно запоминающееся. – Да и у пани Альжбеты гусеницы жирнее.

– Можно я не буду их искать с вами? – несмотря на всю признательность к насекомым, ползать по кустам в обществе сумасбродного молодого человека всё-таки не было хорошей идеей.

– Можно, – согласился тот, поправив очки в тонкой металлической оправе. И скривился от головной боли. Из носа потекла струйка крови, которую шляхтич привычно промокнул платком. Девушка деликатно отвернулась и сделала вид, что не заметила лёгкого заклятия, которым парень убрал кровь.

Не реагируй Стефания так остро на проявление колдовства, и в самом деле не заметила бы ничего. Это не ложь, просто следование общепринятым канонам. Женщинам не подвластна магия, ведь так?

Кстати, а на лацкане его сюртука нет значка колдовской гильдии или Храма. Забыл приколоть? Так нарушение это, все маги должны носить небольшие опознавательные знаки из драгоценных камней. Что ты зарегистрирован, обучен и так или иначе верно служишь короне или Храму. Конечно, слабенькие маги, которые и делать толком ничего не умели, иногда предпочитали не демонстрировать лишний раз свою… слабость.

А вспышка боли, и кровь из носа… очень похоже на откат от неудачного заклинания. То есть, он недавно колдовал? Спросить у него, магом какого профиля он является?

Но не успела.

– Пани… Как вас там?

– Стефания. Заремская.

– Пани Стефания, – панибратски продолжил дурно воспитанный шляхтич. – У вас ведь сад есть? Яблочный, если не ошибаюсь. Огромный такой, так?

– Есть.

Но туда он попадёт только через её труп. За свои будущие яблоки и нынешних гусениц маленькая хозяйка старого имения готова была сражаться, как умела. Но, странное дело, она не боялась этого болтливого чудика в очках, которые так и норовили сползти с носа. Глаза у него были серые, с пушистыми ресницами. Волосы он тоже попытался привести в порядок, но они у него непослушные, вьющиеся, слишком длинные для модных в этом сезоне стрижек, и слишком короткие, чтобы забрать их в хвост на затылке, как часто изображали шляхтичей на портретах прошлых веков.

А вот Пшемислав, когда прекратил играть в заботливого тайного ухажёра, вызывал нервную дрожь и холод, от которого…

– Да выбросьте вы этих несчастных насекомых! – не выдержал Ян Йержимановский, глядя на покорную Стефу, выхаживающую с кислым выражением лица и вытянутой рукой, на раскрытой ладони которой извивались пара дождевых червей и придушенная гусеница. В отличие от некой русоволосой пани, чувство самосохранения у них оказалось хорошо развито, и с ладони они упасть не пытались.

– А как же канарейка? – девушка с облегчением швырнула их за кусты. Кто-то выругался, кто-то завизжал.

– Авось не сдохнет! – Ян подхватил Стефанию и утащил в боковую аллею подальше от гнева тех, кому они испортили свидание. Потом свернули ещё разок, и ещё.

Да как-то неудачно утащил.

Уж лучше бы в кусты да с неприличными намерениями. От такого Стефа знала пару действенных приёмчиков, остужающих пыл большинства наглецов.

Но этот чудак вытащил её прямиком на пани Альжбету!

Пани Альжбета всю свою долгую жизнь мечтала лишь об одном.

О справедливости. Желательно для всех и каждого.

И если по объективным причинам она не могла гарантировать мира во всём мире, то хотя бы в отдельно взятом городе старалась создать идеальное общество. Как могла. Показывала пример жизни праведной и жертвенной, а также передавала свой опыт молодым паненкам. Ибо девицы никогда умом не блистали, а уж у нынешнего поколения и вовсе ветер в голове. Ни о чём кроме нарядов, балов и променадов думать не способны.