Анна Мария Роу: У каждой лжи две правды [publisher: ИДДК]

Рано или поздно нужно перестать бояться и узнать…

Стефания очнулась в просторной комнате с белыми стенами. Кроме кровати, на которой она лежала, и тумбочки, здесь ничего не было. Ах, ещё изображение богини на стене.

Она попыталась сесть, и тут же дверь распахнулась. Вбежала сестра милосердия в серо-белом платье и таком же платке.

– Вам нельзя вставать! – женщина уложила Стефу обратно, та даже не успела что-то возразить. – Вы очень слабы, пани. Может, хотите пить? Я вам принесу поесть. Вы наверняка голодны.

– Где я? – в горле пересохло, от глотка воды она бы не отказалась.

– В больнице святой равноапостольный Магдалины.

В столице? Последнее, что Стефания помнила, как пыталась попасть в кабинет к Янеку. Потом… Вроде кто-то с ней разговаривал? Она потеряла контроль над магией?

– Но как я тут оказалась?

– Как только покушаете, к вам придёт посетитель, – сестра мило улыбалась, но встать не позволила. – Он долго ждал, пока вы очнётесь.

– Янек? – сердце оборвалось, а потом пустилось вскачь. Что бы там, в далёком Гдыньске, ни произошло, он успел, помог, спас!

А потом прошиб холодный пот.

А если не Янек? Если она в столице, да ещё в хорошей лечебнице, то… дядюшка? Но он же за всё время не удосужился узнать, как же у неё дела?

Еда, принесённая сестрой, была сытной и вкусной. Женщина смотрела с умилением, как Стефа подносит ко рту ложку с бульоном, отламывает хлеб, но чудилась в этом не забота, а страшное желание накормить, если больная откажется есть. Посуду унесла тут же, обронив, что встречу с пани давно ждали.

Потом появился целитель, который долго и молча сканировал девушку, водя рукой над ней, но разговаривать не стал, лишь указав на свой знак мага. Сапфир и ключ. Значит, один из сильнейших и ради мастерства дал обет молчания.

Не успел лекарь уйти, как в палату, после вежливого стука вошёл старик в малиновой мантии и шапочке кардинала.

– Ваше высокопреосвященство… – Стефа опять попыталась встать. И руки у неё дрожали совсем не от слабости. Она едва смогла сесть, опираясь на спинку кровати.

– Не нужно вставать, дитя моё, вы ещё слишком слабы, – он материализовал себе небольшой табурет и степенно присел рядом с кроватью. – Вам прописали постельный режим. И не скоро его отменят.

И вздохнул, будто действительно обеспокоен её здоровьем.

Стефания боялась. Но была слишком слаба, чтобы сдержать свою силу. Искры магии пробежались по рукам, лежащим поверх одеяла, и надежды, что кардинал Святой Инквизиции этого не заметил, не осталось.

Но архимаг лишь довольно кивнул и достал из воздуха какую-то коробочку с резными стенками.

– Ну-ка, девочка, посмотрим, к чему у тебя склонности… Дотронься до артефакта, деточка.

– А какая вам разница, кого на дыбу отправлять? – дерзко ответила девушка, но рука сама собой протянулась к шкатулке. Всё равно умирать, так хоть собой!

Когда она коснулась крышки, загорелся зелёный камень. Стефания тут же отдёрнула ладонь и на всякий случай спрятала её под одеялом. И вторую тоже.

– Растения… – немного разочарованно произнёс его высокопреосвященство. – Но это лучше, чем ничего… Целительница или же некромантка была бы кстати…

О результате определения сил архимаг догадывался. В одном из первых отчётов из Гдыньска «племянничек» сообщал и о мумии, и о неизвестном маге, спровоцировавшем воскрешение выбросом силы. Но миссия у паладина была иная, поиском магичек храмовники должны заниматься, а не тайные агенты. У пана Йержимановского теперь там работы на пару месяцев, нечего ему ещё о всяких колдуньях из его города сообщать. Ещё бросится разбираться. Пусть лучше не отвлекается. У него там контрабанда, распоясавшееся панство и полностью недееспособная вертикаль власти…

Стефания молчала, исподлобья глядя на задумавшегося визитёра.

– Деточка моя, – тяжело вздохнул кардинал и покрутил перстень на пальце. – Мы не для того ищем таких как ты, не для того тебя лечили от магического истощения и снимали проклятие «выборочного видения», чтобы запечатать дар или казнить.

– Так для чего вам… такие как я?

Стефания ещё не знала, что совсем скоро она согласится на любое предложение. Кардинал умел, а главное, любил убеждать.

Храм давно понял, что что-то не так…

Ну, как давно… Для вечности и истории без малого три десятка лет – пустяк и песчинка, а для человеческой жизни – целая веха.

И можно было бы гордо заявить, что на наш век хватит. И что все это бредни чокнутых предсказателей. Боги пронесут, а големы будут работать вместо людей на полях, фабриках, в шахтах и на верфях.