Сергей Федоранич - Выжженная трава

— Но ведь твое решение было правильным? — спросила Катя.

Я ответил:

— Конечно. Наверное, именно поэтому я стал ведущим разработчиком и руководителем целой продуктовой линейки. Теперь я не чищу мусор за другими.

— А как коллеги отнеслись к твоему взлету?

— Нейтрально. В ИТ-среде высокие зарплаты и мало амбиций. Нет общего критерия заработков, каждый разработчик хорошо получает, но цифра в расчетке у каждого своя. Все зависит от того, как и когда стрельнуло то, что он наразрабатывал. Есть, конечно, кое-кто недовольный, что у меня все получается. Это динозавры старой школы, авторы еще рукописных кодов. В их время еще было важно, как называется должность. Но их все меньше и меньше. Вымирают. А остальным — пофигу.

Катя снова улыбнулась и попросила повторить вино. Я свое еще не прикончил, уж слишком кислое.

— Ты всегда таким был, — сказала она. — И этим отлично пользовались все, включая меня. Достаточно похвалить, и ты расцветал. Я всегда так делала, когда надо было поднять тебе настроение. Ты разве не замечал?

— Нет, — ответил я и тоже улыбнулся. Конечно, замечал. И мне этого не хватало.

С началом третьего этапа все, к чему сводилось мое тщеславие — результаты на работе. Мама до сих пор не понимает, чем я занимаюсь, и когда я пытаюсь ей что-то рассказать, она говорит: «Ну вот, написал код — и славно. Дашь как-нибудь почитать». Понятное дело, что она не может меня приободрить. Хотя вот у Кати, я уверен, получится, пусть даже она и не разбирается в программах и кодах.

— В общем, сейчас, помимо работы, я занимаюсь разработкой программного продукта, который сможет оборачивать время вспять, — сказал я, надеясь, что не покраснел.

Я ждал этого целый год. С того самого момента, когда, сидя в офисе и разбирая старые записи совместных конференций моих коллег и ФСБ, увидел красной нитью посыл: думайте над тем, чтобы записывать вообще все, что передают и получают абоненты, потому что скоро это потребуется. Исходя из этого, разрабатывалось целое направление, куда входили не только стандартные съемники трафика (их устанавливают на коммутаторы), но еще и безлимитные хранилища для данных, скоростные транспортные сети, обеспечивающие непрерывную передачу данных со съемников в хранилища. Но никому ведь и в голову не пришло, что можно сделать проще и ярче — просто обернуть время вспять.

Я помню, что эта идея засветилась во мне огнем, и первое, о чем я подумал: «Вот Катя будет удивлена!»

Уже потом я осмелился думать о Нобелевской премии, признании коллег, контрактах с крупнейшими ИТ-компаниями, больших деньгах и так далее. Первой мыслью была ее реакция. Учитывая, что перед началом третьего этапа мы строго обсудили порядок разговора после его завершения, я знал, когда случится этот момент: сегодня. Я утерпел и не сказал о своей идее Кате в машине, где мы встретились и, обнявшись, обговорили условия; дождался, когда она немного расслабится в ресторане после первого бокала.

И вот он случился, тот самый момент.

— Это как? — спросила она.

И это все? Нет ни тугого молчания, когда ты просто ошарашен услышанным, ни безмерного удивления, округлившихся глаз; нет вполне человеческой стадии отрицания, когда не веришь в то, что представить сложно. Просто: «Это как?» И все? Это все, чего я ждал?..

Я не говорил никому, даже своему начальнику, с которым у нас доверительные и даже приятельские отношения. Совсем скоро он собирается покинуть компанию, и я должен буду возглавить целое направление — полную разработку решений СОРМ. Я доверял ему безмерно, он всегда был со мной честен и справедлив, но я не считал, что могу поделиться с ним такой важной новостью. Не потому, что он может своровать идею или догадаться, как ее реализовать без меня. Нет. Даже если бы ему и пришло что-то в голову, он бы этого не сделал просто потому, что он порядочный человек.

Причина в другом: я не сказал потому, что первой об этом должна узнать Катя.

— Пока не знаю, — сказал я.

В горле пересохло, и я залпом допил вино.

— Ты справишься, — ответила Катя и повторила мой трюк с осушением бокала. — Ты ведь справишься?

До следующей нашей встречи я пытался понять, что это было. Со мной так всегда — и в жизни, и на работе. В момент, когда что-то происходит, я не всегда успеваю провести анализ и сделать выводы, чтобы сразу уточнить, что не понял. «Задней мыслью» я догоняю то, что должен бы понять сразу.

Ну, вот так я устроен.

В ночь после нашей с Катей первой встречи я много думал. В голове варилось всякое и, к моему удивлению, не самое приятное. Я пришел к выводу, что плохие мысли обосновались в голове из-за того, что я на подсознательном уровне (том самом, который позволял в школьные годы мне взять в руки книгу, не зная, что Катя выбрала точно такую же) понял, что Кате на самом деле я стал безразличен. Ни мои достижения, ни моя сверхидея ей, на самом-то деле, не интересны.