Александра Гринберг - Дочь шторма, невеста огня [≈ Жнец крови и пепла] [litres]

– Мне твой Крекер, или как его там, внушает все меньше доверия, – проговорила она подчеркнуто сухо, очерчивая кончиками пальцев нужные узоры. – Отсебятина под гренвудскую клинопись, причем выполнено все так, чтобы в глаза не бросалось.

Он глядел на нее соловыми глазами, то ли пьяный, то ли изумленный поворотом беседы. Разума в его взгляде не прибавилось, когда Киара велела:

– Раздевайся.

Марк, естественно, и не подумал внять сему призыву. Выразительно сглотнув, он на полном серьезе поинтересовался:

– Хм, Киара… тебе не кажется, что для этого, ну… немного рановато? Еще полбутылки как минимум…

– Да не покушаюсь я на твою честь, Эйнтхартен! Больно надо!

В раздражении закатив глаза, она рванула ворот его рубашки и, не обращая внимания на попытки остановить (что уж там, весьма вялые), принялась расстегивать.

– Ну вот, как и предполагалось.

Руны на плечах и ключицах были сплошь стилизованные под архаичное гренвудское письмо: грубоватые клинышки и палочки, никаких тебе витых узоров. Старый добрый Гренвуд, мастерство графических заклинаний на уровне «палка-палка-огуречик». Но магистр, нанесший руны, весьма искусно перемежал гренвудский примитив и имперскую филигранность.

Прямо как в той ловушке, что тогда в участке накарябал Эйнтхартен на мятом листе казенной бумаги.

– Что предполагалось? – подозрительно тихо и как-то хрипло спросил Марк, но Киара, увлеченная разглядыванием странных рун (а вовсе не красивого тела), не обратила на это внимания.

– Ну ты что, всю каллиграфию проспал на первых курсах?! Вот, смотри! На классический имперский похоже не больше, чем на шафрийский!

Смелым жестом она спустила рубашку с его плеча и провела пальцем по одному из рисунков, тянущемуся до самой груди. Кожа под ладонью оказалась неожиданно горячей, едва ли не обжигающей, что странно даже для огненного мага.

А уж для светлого мага так и вовсе немыслимо. Ведь подобная горячка и у темного-то могла случиться, только если…

Киаре захотелось как следует встряхнуть Марка и утащить – то ли в больничку, то ли к братцу Эрдлангу, то ли к треклятому лорду-генералу, который явно что-то профукал в собственном сыне. И ведь казалось бы, ей-то какое дело до слишком горячего тела Эйнтхартена и его неправильных рун? Можно подумать, мало ей других, не менее неправильных мыслей.

– Киара… – раздалось еще тише, совсем близко. Чужие пальцы обвили запястье и мягко отвели ее руку в сторону.

«Это уже было», – пронеслось в ее голове. Прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, Марк затащил ее себе на колени, и его губы, все такие же сухие и обветренные, коснулись ее собственных. Совсем не так неловко и осторожно, как тогда, в морге. Так, словно он уже успел узнать, как ей нравится: скользнул языком по губам, мягко прикусил каждую, прежде чем проникнуть глубже. И раздери Бездна, если это был не лучший поцелуй за последнюю пару лет.

Горячие руки Эйнтхартена, казалось, были везде – в волосах, уже давно потерявших намек на укладку, на пояснице, несильно успели сжать ее ягодицы, прежде чем скользнуть выше и проникнуть под рубашку. И признаться честно, Киаре вовсе не хотелось сопротивляться подобной наглости. Даже когда проклятый Эйнтхартен мягко опрокинул ее на траву и навалился сверху.

Вот тут-то до нее и дошло, к чему дело движется.

Нет, несомненно, могло бы дойти и раньше, не будь Киара так увлечена обжиманиями, медленно и верно тяготеющими к раздеванию.

– Эй, Марк… – Она уперлась ладонями в грудь Марка, с некоторой неохотой отстранившись. Тот, будто не слыша, снова попытался ее поцеловать, но Киара нахмурилась и решительно отпихнула его. Ну, по крайней мере попыталась. – Эйнтхартен, очнись! Мы не в спальне, не в морге и, чтоб тебя, не на сеновале! Умерь-ка свои… восторги от красот водного пейзажа.

Она села и принялась демонстративно отряхивать налипшие на одежду сухие травинки. Марк же молча жрал ее мутным взглядом, явственно сообщая, где он видал красоты водного пейзажа и вообще все вокруг, включая возможных свидетелей его так называемых «восторгов». Так же молча отхлебнул вина, чудом не пролившегося во время их возни, и неожиданно рассмеялся:

– Ты просто потрясающая! Так и быть, в следующий раз найду нам сеновал!

Такой реакции Киара ну никак не ожидала. Как и того, что ее это взбесит. Пару-тройку секунд она возмущенно хватала ртом воздух, после чего выдрала многострадальную бутыль из рук боевика и сделала хороший глоток.