Елена Ворон - Остров сокровищ

– Ну, готов? – нервничал второй охотник. – Что ты копаешься?

– Заткнись, – прошипел первый. Единственное слово, которое я от него услыхал.

Хоть бы кургуар сообразил, что делать. Дружище, прыгай на него, бей лапами, оглушай. Иначе он убьет нас обоих.

Кургуар вдруг взревел – и так же внезапно умолк. Прочие звуки тоже оборвались, в черноте закрутились блестящие мушки, к горлу подступила тошнота, и я стремительно заскользил в какую-то бездну.

Казалось, падал целую вечность. Бах! – удар отозвался в спине и в затылке. Голова загудела, я остановился. Больно. Темно. Кто-то скулит. Дракон? Я хотел позвать его, но голос не повиновался. Паралич. А ну как не пройдет? Который уж раз мне достается…

Блестящие мушки и полет в бездну – такого еще не случалось. Чем меня оглушили? И отчего не убили совсем?

Холодно. Больно. Дракон жалуется; ему тоже плохо.

Я провалился в забытье, а когда очнулся, по-прежнему было очень холодно и больно, и неподалеку рыдал кургуар.

– Дракон! Где ты?

Он утих. Темнота. Говорить могу – но что с глазами? Неужто ослеп навсегда?! Перепугавшись, я рванулся, перекатился со спины на бок, наткнулся ребрами на что-то острое. Ощупал: камень. Мокрый, скользкий. Кругом вода. Где голова, там мелко, а ноги плавают на глубине. Вслепую я пополз вперед, выбрался на сухое место. Здесь был песок среди камней и редкие пучки травы. Откуда взялась вода?

– Дракон!

Кургуар издал отчаянный вопль. Я кинулся к нему, неловко пробираясь по камням – на карачках, оскальзываясь и обдирая ладони.

– Вот ты где.

Я обнаружил дергающийся хвост. Вслед за тем нащупал заднюю лапу, потом крестец зверя. И два здоровенных валуна, между которыми был зажат кургуар.

– Как ты туда забрался?

Дракон умолк. Я погладил его мощную спину; по ней пробегала дрожь.

Внезапно я различил черное пятно меж двух других, посветлее. Пятна стали отчетливей, превратились в кургуара и камни. В свете крошечной луны, показавшейся в разрывах туч, я разглядел широкую полосу открытого пространства, где серые валуны лежали вперемешку со своими черными тенями. Не веря собственным глазам, я обернулся. В другой стороне холодно поблескивала недвижная вода. Море.

Опираясь о камень, я поднялся на ноги. Что за морок? Как нас с Драконом сюда занесло? Похоже, нас обоих выключили, затащили в глайдер, а потом сбросили вниз. Но почему не скинули на глубине, где мы бы тут же утонули? И вообще, чего ради связываться с кургуаром? Поперли его на край света, вместо того, чтоб перерезать горло на месте.

Дракон слабо взвизгнул.

– Не хнычь. Мы живы, понимаешь? Живы.

Он горестно завыл.

Луну опять скрыли плотные тучи, и в наступившей тьме я начал рыться по карманам, отыскивая фонарик. Нашел. Не работает. Мэй-дэй!

Подсветки на часах нет, браслет-передатчик мертв, компас тоже, термоэлемент в куртке не включается. Каким излучением по приборам лупили так, что они разом сдохли? Одна механическая зажигалка не подвела, однако на каменистом берегу ею нечего было поджигать.

Я ощупал ловушку, в которую таинственным образом угодил мой Дракон. Эти громадные каменюки с места не стронуть. А если подрыть снизу и опрокинуть с помощью рычага? Я начал копать. Ничего не выйдет: сплошной камень.

– Как тащить тебя будем: за уши или за хвост?

Снова проглянула луна, высветлила верхушки камней, углубила провалы и щели. Спутник Энглеланда малюсенький, но яркий, похожий на сигнальный огонь корабля.

Передние лапы кургуара были зажаты под брюхом, грудная клетка опасно стиснута, за хвост и свободную заднюю лапу не вытащить – оторвутся.

Я разулся, отжал мокрую одежду и попрыгал, согреваясь. Сколько хватает глаз, на берегу ни огонька: очевидно, мы далеко от населенных мест. Ума не приложу, что делать.

Кургуар застонал, скребнул когтями по камню. Я сел рядом, положил руку на его вздрагивающую спину. Шерсть была влажной от ночной сырости, а под ней я нащупал длинные шрамы.

– Дракон-Драчун, Кусака и Ворчун, змею кусай, ежа кусай, Джима охраняй…

Энглеландского ежа никто в глаза не видел, но мать всегда так приговаривала, отправляя меня гулять под присмотром кургуара. Помню, в четыре года я сильно горевал, когда Дракон загрыз большого пятнистого зверя, спрыгнувшего с ветки, чтобы поиграть. Уж конечно, рысюк обозлился, что его невежливо встретили, и стал драть нашего кургуара когтями. Отец потом меня убеждал, что любимое занятие рысюка – кушать четырехлетних мальчиков, но мне казалось: он шутит.