Владимир Данихнов - Статика

— Нет.

Клер переоделась в спортивный костюм и, весело дрыгая ногами, сидела рядом со мной на диване. Мы ели сухое печенье и запивали молоком. Печенье было ничего, а молоко ужасное — из порошковой смеси. По телевизору показывали уморительно смешное шоу (по крайней мере так считала Клер), и мы хохотали, рассматривая веселые ужимки дебильных клоунов и их ручных зверьков, отдаленно напоминающих смесь крокодила и кошки. Клер пыталась рассказать мне какой-то анекдот, связанный с этими необычными животными, а я припомнил случай из своей юности, когда мы с приятелем забрались в зооуголок факультета ксенологии и пытались стащить метровых крыс родом откуда-то с Альдебарана-4. Мы с Клер держались за руки и смеялись до слез, когда я дошел до того момента, когда одна из крыс ухватила моего друга за задницу.

Мы смеялись — беззаботно и весело.

Словно знали друг друга с самого детства.

— С тобой весело, Гарри, — вдруг сказала Клер, после очередного приступа смеха. — Черт… честно, даже не ожидала, что мне будет так весело. После смерти мамы все как будто пеленой какой-то накрылось… Понимаешь, все эти годы я живу будто впелене какой-то. Время уходит, но мне все равно. Словно робот какой-то — утром — в бар, вечером — домой, иногда трахаюсь с клиентами за деньги. И больше — ничего!

— Все будет хорошо, — пообещал я ей. В этот момент я действительно в это верил. Мир прекрасен. Пускай на данный момент он состоит всего лишь из этой комнаты и потерявшей веру в жизнь девушки.

— Ты замечательный, Гарри, — сказала тихо Клер, легонько коснувшись своей рукой моей ладони. — Прости… прости, что я подумала…

— Все в порядке, — заверил я девушку. — Хотя… ты не задумывалась, что однажды тебе попадется не клиент, а обычный вор или убийца?

Клер бесшабашно рассмеялась:

— Гарри, поучений мне и от тетушки вполне хватает. Давай не будем, хорошо? Воровать у меня почти нечего, ну кроме телевизора. Книги — кому они сейчас нужны? А убьют… да пускай. Ничего в этом мире нет, что меня держит. Честно-честно-честно! — И она наклонилась, разглядывая меня исподлобья, словно нашкодивший котенок. — Я не вреу. Ты мне веришь, Гарри?

— Не верю, — сказал я. — Если это так — ты бы уже давно шагнула с крыши ближайшего четырнадцатиэтажного дома.

— А у нас нет достаточно высоких домов, — тихо произнесла Клер.

— Есть и другие способы…

— Да ты оптимист, как я посмотрю! — воскликнула девушка. — Ладно, иди сюда, я тебе кое-что покажу.

Она потянула меня к окну, и отдернула занавески.

Мы стали рядышком.

Черное-черное небо, звезды-огоньки. Когда смотришь с земной поверхности, они вовсе не кажутся далекими и холодными.

— Я мечтаю заработать много денег, — сказала Клер, — и улететь отсюда. Путешествовать из мира в мир. Разговаривать с людьми и чужими. Бродить по развалинам давно исчезнувших таинственных цивилизаций. Мечтать о каждом новом путешествии. Предчувствовать то загадочное, с чем можно встретиться. И чтобы рядом был друг. Муж, любовник — все вместе, но главное — друг. Мой друг, с которым можно поговорить обо все на свете. Который понимал бы меня с полуслова. Только мой, понимаешь? И я бы была только его. И все звезды на свете — только наши! Хорошая мечта? Скажи мне, Гарри!

Я смотрел на звезды, пытаясь отыскать среди них ту, что обогревает Статику.

— Отличная, — сказал я.

— А какая у тебя мечта? — спросила Клер.

В другой момент я бы промолчал. Но ночь очистила мою голову от дурных мыслей. Давным давно кто-то сказал, что утро вечера мудренее. Этот умник, наверное, ложился спать в девять вечера и беспробудно спал до самого утра. А зря.

Ночь вечера мудренее. Утром все уходит…

— Я хочу помочь одной планете. Спасти ее, если угодно. Давным давно, Клер, я любил девушку. И мечтал только об одном, чтобы она была рядом. После ее смерти все мои мечты померкли и стали маленькими, недостойными меня. Понимаешь? Чтобы сделать хоть что-нибудь достойное ее памяти, я должен спасти весь мир. Как минимум, планету… Прав мой брат, плевал я на Стазис и Статику. Если бы не эта девушка, я спокойно…

Я замолчал, понимая смысл только что сказанного. Передавали ли по телевизору обо мне? И видела ли Клер эту передачу?

— Я сегодня рано утром записала на телик новости, — задумчиво сказала Клер, будто читая мои мысли. — С общего канала…

Я промолчал.

— У нас запрещено его просматривать, — закончила Клер. — Но все понемножку настраиваются. Даже черные. Пойдем, Гарри…