Даниэль Клугер - Дело об украденном саркофаге

Лугальбанда делал вид, что незнаком с сидевшим в уголке Ницаном. Только уже уходя он подмигнул детективу.

Ницан окинул усталым взглядом оставшихся в кабинете. Этана и Ингурсаг словно онемели — столь стремительно все произошло. Адвокат изо всех сил стремился держаться равнодушно. Баалат-Гебал вяло поаплодировала.

— Вы выполнили обещанное, — пробасила она. — Вино за мной. Это было изумительное зрелище. Непременно напишу Шошане, — язвительно добавила она. — Думаю, она перестанет так волноваться о судьбе этого сукина сына… — тут она спохватилась, накрыла лапой безвольную руку верховной жрицы и сказала, словно оправдываясь, — Навузардан, конечно, был еще большим сукиным сыном. Вот Пилесера мне действительно жаль. Этана, тебе предстоит позаботиться о его семье. Где они, кстати?

— На Тростниковом море, — механически ответил новый владелец «Дома Шульги». И обращаясь к Ницану, произнес: — Надеюсь, вы нам расскажете, что же все-таки произошло.

— Я подозревал Зуэна — не его одного, разумеется, — но никак не мог взять в толк — где он и как действует? Я полагал, что у него где-то здесь, в семье есть сообщник. Так я думал вплоть до… — он хотел было упомянуть смирно сидевшего в кармане Умника, но передумал. — Обнаружив мага Лугаль-Загесси мертвым, я попытался провести сеанс некромагии. В результате убитый на короткое мгновение пришел в себя и произнес несколько слов. Точнее, два слова, поначалу неверно мной истолкованные. Он сказал: «Косметика Иштар». Я подумал, что речь идет об одной из фирм, входящих в «Дом Шульги» и даже на какой-то момент заподозрил управляющего фирмы, присутствующего здесь Этану Шульги в причастности к преступлению.

— Что за ерунда? — возмущенно воскликнул Этана. — Как прикажете вас понимать?!

— Успокойтесь, господин Этана, я ведь сказал — на какой-то момент. К счастью, я в конце концов вспомнил, что «Косметика Иштар» — не только название фирмы. Точно так же называется искусство изменения внешности. Верно, госпожа Ингурсаг?

— Комплекс снадобий и заклинаний, способный менять внешность человека, мы называем косметикой Иштар, — ответила верховная жрица. — Думаю, название фирмы появилось позже и имеет сугубо рекламный смысл.

— Совершенно верно. Так вот: ваш сын в детстве интересовался этим искусством, не так ли?

— Да, однажды он предстал передо мной этаким великаном, — улыбнулась Ингурсаг. — В другой раз — старухой. Он оказался очень способным мальчиком.

— Вот-вот. Ваш сын воспользовался приемами «косметики Иштар», чтобы, оказавшись в роли личного секретаря Навузардана Шульги, не привлечь случайного внимания кого-нибудь из старых знакомых. А затем с тем же успехом принял облик настоящего Пилесера Шульги. Которого, увы, чем-то опоил и отнес в доки… Затем заманил туда лиллу — это достаточно просто: сам он всегда носил оберег от демонов, а вот со своей беспомощной жертвы все амулеты снял. Привести туда чудовище — не проблема. Зато после нападения лиллу уже никто и никогда не сумел бы опознать несчастного Пилесера — кроме самого Зуэна. В полиции он просто подтвердил, что — да, погибший — его секретарь. Опровергнуть его никто не мог. Он полагал, что этим все и закончится. Но меня кое-что смущало — например, то, что Цадок не был похож на Зуэна, а, следовательно, преступников должно было быть по меньшей мере двое. В тот момент я не догадывался об истинном положении вещей. Плюс к тому у меня появились смутные подозрения относительно связи между изменением завещания и смертью Навузардана Шульги. Смутные-смутные, — повторил Навузардан. — Даже скорее тень подозрений. Просто я их высказал вслух лже-Пилесеру. Вот тут-то он снова заволновался и решил избавиться от меня — тем же способом, каким избавился от настоящего Пилесера. Отправил по моему следу все ту же лиллу. Сделал это с помощью меченных монет, переданных мне в качестве компенсации, — детектив выложил на стол продолговатый сверток. — Кстати, — он обратился к госпоже Ингурсаг, с каждым услышанным словом становившейся все более дряхлой, — знакомство с лиллу тоже относится к времени его жизни в Доме Иштар.

Она опустила голову, ничего не отвечая. Неожиданно подал голос адвокат.

— Как я понимаю, завещание изменил не Навузардан, а сам Зуэн? — спросил он.

— Конечно. Он пришел к вам ночью — потому что уже знал, что на следующий день Навузардан умрет. Ему нужно было, чтобы все получил Пилесер. То бишь, он сам в облике Пилесера. Он вовсе не собирался делиться с господином Этаной.