Андрей Ильин - Девять негритят

Надо просто посильнее нажать!

Алексей по-простому, как если бы был на Земле, уперся коленом в обшивку станции, ухватился за поручень и — эх, жаль, на ладони поплевать нельзя — потянул крышку на себя, боясь сорваться и улететь в космос, когда она, не устояв, распахнется.

И… раз!..

И еще… р-раз!..

И хоть бы что! Крышка стояла как влитая. Что было уже не смешно.

Он осмотрел ее со всех сторон. Дернул еще и еще раз.

Без толку!

Может, ее чем-нибудь поддеть?

Да ну, ерунда какая! Люк в космический корабль — это тебе не заклинившая дверца «десятки», ее монтировкой не подцепишь и с мясом не выдерешь! Под нее не то что отсутствующую монтировку — не имеющуюся при себе иголку не подсунешь!

Черт побери, что же делать?..

Делать было нечего — в самый раз караул кричать!

— У меня нештатная ситуация! — довольно спокойно, не выдавая своей тревоги, сказал в микрофон Алексей Благов. — Я не могу открыть крышку входного люка…

Но говорить можно как и что угодно — телеметрию все равно не проведешь. Телеметрия показала, как у космонавта часто и сильно забилось сердце, как мгновенно подскочило артериальное давление.

Люк не открывался. Что было странно и чего не могло быть. Не должно было быть…

— Витя, ты слышишь меня? — спросил Алексей Благов.

— Слышу, — подтвердил его напарник, который был рядом, был всего в нескольких метрах от него, но был недосягаем, потому что был внутри станции. — Попробуй открыть люк в ручном режиме.

Как будто он не открывал.

— Да пробовал я уже. Десять раз пробовал!

— А ты еще раз попробуй.

А что еще можно в такой ситуации посоветовать? Только — трясти…

Ну ладно.

Леша взялся за поручень, уперся в обшивку коленями и что было сил, напрягая все мышцы, багровея и обливаясь потом, стал тянуть крышку на себя.

Но та не подавалась.

— Хрен на рыло! — выругался Леша по-русски.

— Что, что он сказал? — спросили напряженно прислушивающиеся к разговору русских коллег иностранные астронавты.

— Сказал, что у него ничего не получается, — перевел Виктор Забелин. — Пока.

И действительно ни черта не получалось.

Хотя ничего еще не произошло — всего лишь заклинило люк. Один из люков, потому что есть еще второй, там, через «границу» — в американском стыковочном модуле. Американская техника не наша — она ломаться не должна! Хотя, конечно, признавать нашу несостоятельность перед западной техникой неприятно. Но тут уж не до жиру!..

Виктор Забелин вопросительно посмотрел на командира экипажа. Принять решение об использовании американского модуля должен был именно он.

— O’kay! Viktor… — ответил Рональд Селлерс. — Вы можете воспользоваться нашей «дверью».

На чем инцидент был исчерпан.

— Греби к американцам, — сказал по-русски Виктор. — Они примут тебя через свой шлюз. Давай — ни пуха…

Алексей Благов, еще раз чертыхнувшись на отечественную технику, развернулся и, перехватывая за скобы, «побежал» в сторону американского стыковочного модуля. В этом было даже что-то символическое — выйти через один вход, а зайти через другой.

Он довольно быстро «доскакал» до американского модуля, где повис, удерживаясь за скобу. Ломиться в чужой люк — это не в дом незваным гостем стучаться, быстро все равно не откроют. Пока они задраят дверь, пока откачают воздух, уравновесив внутреннее давление с наружным, пройдет время, и не самое маленькое. Ведь к его приему никто не готовился.

Лешка Благов висел в безвоздушном пространстве, уже не обращая внимания на окружающий пейзаж — на Землю и звезды, потому что хотел поскорее попасть «домой». В скафандре, конечно, тоже есть все «удобства», но на борту они все же удобнее.

Скорее бы уж…

Лешка висел в метре от корабля, предвкушая скорый душ, обед и сон, не зная, что происходит внутри станции. Он ожидал, что вот-вот, через минуту, две или три, «пятак» крышки отклеится от борта, открыв входное отверстие, куда он вплывет…

Но тот все не открывался и не открывался. Чего-то американцы не спешили…

Хотя на самом деле — спешили!

К Виктору Забелину подплыл командир Рональд Селлерс.

— Скажи, Виктор, сколько у нас времени?

Что в данных конкретных условиях звучало так: сколько у русского космонавта осталось кислорода?

— На три с половиной часа, — ответил Виктор. — Что случилось?

— Ничего не случилось. Все o’key! — уверенно ответил командир. — Так, небольшие неполадки в стыковочном модуле.

«Небольшие неполадки» в космосе могут иметь самые крупные последствия.