Ллойд Биггл-младший - Потёртая верёвка на пальце времени

— Мэйнлоу давно уже не доставлял оружие лично. Он не привык утруждать себя. Какую плату он получил?

— Одну сотенную купюру, три по пятнадцать, еще семь да мелочь какую-то. Стэймиц смог собрать лишь эту мизерную сумму наличными.

— Или эту последнюю сумму наличными.

Грэхем повернулся к аппарату.

— Я требую установить наблюдение за расходами Кристофера Стэймица, ПУ 3742. В частности, я хочу знать, не перевел ли он деньги на нелегальный счет. Он собирался сделать это уже, по меньшей мере, лет пять.

Старший инспектор откинулся в кресле и устремил взгляд на Райена.

— Пятнадцать десять. Стэймиц уже получил оружие, — заявил он.

— Люди в полной боевой готовности, сэр.

— Вернее, так: сейчас у него уже есть доступ к оружию. Мэйнлоу и Стэймиц не дураки. Оружие будет оставлено в заранее условленном месте. Это и означает доставку.

Грэхем с минуту размышлял, нахмурившись, и барабанил толстыми пальцами по крышке письменного стола.

— Я слегка разочаровался в Стэймице, — заметил старший инспектор. — Он гениальный ученый и самый блестящий из Пред-Убийц, какие только нам попадались. Мне даже в голову не приходило, что он может прибегнуть к столь вульгарному методу, как оружие.

Грэхем повернулся к Райену.

— А Брайлинга известили?

— А как же, сэр. Ему предложили круглосуточную охрану. Он, разумеется, отказался. Обратил это в шутку. Сказал, что ничуть не боится Стэймица, с оружием или без. Все, как обычно.

— Но ведь его все равно охраняют, не так ли? Отлично. Извините, я закончу просмотр действий, предпринятых Пред-Убийцей.

Когда экран наконец погас, Грэхем чуть откинулся назад и прикрыл глаза; через минуту он был уже на ногах.

— Я должен встретиться со Стэймицем. Это, может быть, преждевременно, но у меня нет выбора.

Проллер с тревогой подался вперед.

— Не мог бы я заменить вас, сэр?

Старший инспектор оставил его вопрос без комментариев. Он просто сказал:

— Идемте со мной. Вы оба.

По обеим сторонам этой улицы тянулись очень старые здания из настоящего кирпича. Первый этаж занимали странные, сомнительные конторы: скорняк, опрометчиво утверждавший, будто меховая отделка на его моделях попала «прямиком от животных к вам»; компания по поставке натуральных продуктов питания, которая клялась, что может предложить настоящие кофе и сахар. Последнее, правда, смущало Проллера меньше, чем содержавшийся в заявлении намек на то, что кому-то придет в голову пожелать их. Лекарь, чья поблекшая вывеска скрипела при малейшем дуновении ветерка по соседству с неизменным аптекарем, продававшим микстуры, которыми доктор затем потчевал своих доверчивых пациентов; две антикварные лавки, одна из них — специально для клиентов, тосковавших по вещам из пластмассы. Крыши всех этих зданий не были оборудованы стоянками, так что Грэхему и его помощникам пришлось идти пешком от ближайшей посадочной площадки. Грэхем шагал, тяжело переваливаясь: походка выдавала его возраст и состояние здоровья. Проллер, сам весь в испарине, наблюдал за шефом с беспокойством.

Бизнес Стэймица был столь же неосязаемым и туманным, как и у владельцев остальных заведений, отличала его лишь устремленность в будущее. ПЛЮС-ВЕК — гласила вывеска над входом — неуклюжая попытка Стэймица соперничать с находившимся по соседству ателье Джона Брайлинга. Удачливый конкурент выставил на обозрение свою красочную витрину НЕОГРАНИЧЕННАЯ ОТСРОЧКА ЖИЗНИ. За стеклом витрины «Плюс-век» виднелось лишь несколько запыленных проспектов, но Грэхем остановился, чтобы внимательно рассмотреть их. «Замешкался старина, видать, сдает», — озабоченно подумал Проллер.

Личная беседа была самой рискованной частью следствия по делу Пред-Убийцы. Проведенная должным образом и в подходящий момент, она служила толчком, возвращавшим девять из десяти Пред-Убийц на путь истинный. Но стоило провести ее неумело — и целые месяцы напряженной работы полиции могли пойти прахом.

Колокольчик звякнул, когда Грэхем открыл дверь, и смолк, едва Райен прикрыл ее за собой. Стэймиц сидел за столом в углу комнаты — маленький, неопрятный, печальный человечек с копной волос на голове и с их явным недостатком на лице. Мало кто удостоил бы его взгляда вторично, многие его просто не заметили бы, но поскольку Грэхем назвал Стэймица «блестящим», Проллер вгляделся в его черты очень внимательно. «Неужели этот жалкий человечек и есть гений зла?» — подумал помощник инспектора.