Светлана Казакова - Город, где живёт магия

Когда я спустилась по лестнице и выбежала из подъезда, Дарий уже вышел из машины. Как и я, он даже не подумал позаботиться о зонтике, поэтому его чёрные волосы уже успели намокнуть под дождём. Я вспомнила, что, выходя из квартиры, совсем забыла взять с собой письмо.

— Вероника, куда принесли письмо, о котором ты говорила? — без всяких приветствий и предисловий спросил Княжевич. — В общежитие или сюда? Как это было?

— Сюда, — выдохнула я, моргая, чтобы стряхнуть с ресниц холодные дождевые капли. — Позвонили в дверь, а, когда я открыла, там лежал этот конверт.

— Ничего хорошего, — ответил Дарий, и выражение его лица только подтверждало слова. — Тебе нельзя здесь оставаться.

— Но мне больше некуда идти, — пожав плечами, ответила я. — Или сюда, или обратно в общежитие.

— В общежитие тоже нельзя, — тут же отозвался он.

Княжевич хмурился и размышлял, а я чувствовала, что на меня снова накатывает такое же яростное отчаяние, как и вчера в машине, и ничего не могла с этим поделать. Мне одновременно хотелось расплакаться, закричать, ударить его — сделать всё, что угодно, только не стоять на этом месте, зная о том, что, возможно, прямо сейчас за мной из темноты наблюдает кто-то, кто сегодня звонил в мою дверь, чтобы оставить письмо. Кто-то, кто играет со мной, как кот с глупой мышью, у которой нет никакой возможности убежать.

— Это ведь вы посоветовали мне ехать к родителям! — выпалила я, глядя прямо в глаза Княжевичу. — Откуда мне знать, может, вы сами всё это и подстроили?!

— А мне-то зачем это нужно? — ответил он, но я уже не могла остановиться. Когда я сделала попытку обойти его, Дарий схватил меня за плечи и слегка встряхнул. — Вероника, выслушай меня…

Вырвавшись из его рук, я развернулась и пошла — не обратно к подъезду, а просто вдоль дома. Я больше не обращала внимания на дождь. Неожиданно воздух вокруг меня словно загустел, идти стало тяжело, но я упорно продолжала шагать вперёд, пока практически не уткнулась лбом в невидимую стену.

Когда я обернулась, Дарий был уже рядом.

— Успокоилась? — холодно спросил он.

— Ваши шуточки? — поинтересовалась я, кончиками пальцев трогая эту стену, которая оказалась слегка шероховатой, и гадая, когда же я смогу научиться такому.

— Может, если тебе тоже уже надоело стоять здесь под дождём, пройдём в квартиру, ты покажешь мне письмо, и мы поговорим? — осведомился Княжевич и щёлкнул пальцами. Стена сразу исчезла, а воздух снова стал самым обычным, только чуть прохладнее, чем до этого. — Кстати, ты собрала вещи?

— Собрала, — ответила я. — Но для чего это было нужно?

— Мне сегодня неожиданно сообщили, что я должен ехать в очередную командировку — чем скорее, тем лучше. Отказаться или отложить её я не могу, — добавил он, пока я не начала задавать вопросы. — Но я могу взять тебя с собой.

— Это далеко? — спросила я.

— За городом. Возможно, ты мне даже поможешь, — проговорил Дарий. — Так как, хотя бы чаем меня угостить можешь? А затем поедем.

— Прямо сейчас? — изумлённо произнесла я. — Сегодня? Но ведь уже поздно…

— Я же сказал — чем скорее, тем лучше, — повторил он.

Через несколько минут мы уже сидели на кухне, и я разливала по кружкам горячий чай. Княжевич прочитал письмо, положил его обратно в конверт и снова задумался. Он по-прежнему не собирался ничего мне рассказывать, но я уже не злилась на него так сильно. По правде говоря, мне было даже стыдно. Третья истерика за два дня, а вчера ещё и напилась в его квартире…

Хорошо ещё, что Дарий мне об этом не напоминал. Он смотрел в окно, за которым, кажется, подходил к концу дождь, пил чай и хмурился. Я посмотрела на часы и подумала, что, если бы не письмо, то сейчас, наверное, уже спала бы.

Поставив на стол опустевшую чашку, Княжевич посмотрел на меня. Под его хмурым взглядом я поёжилась. Неожиданно мне стало очень интересно, сколько ему лет, — временами он казался совсем юным, а иногда чересчур взрослым.

— Нам пора, Вероника, — произнёс Дарий. — Не забудь свои вещи. И переоденься.

— Переодеться? — переспросила я.

— Твоя одежда промокла.

Я словно только сейчас почувствовала и поняла, что на мне промокшие от дождя вещи, неприятно облепившие тело. Смутившись, я выскользнула из кухни и почти побежала в свою комнату, где быстро натянула на себя чистые джинсы, майку и джинсовую рубашку. Положила в боковой карман дорожной спортивной сумки телефон и вышла в коридор.

Княжевич был уже там. Небрежно прислонившись к стене, он изучал висящую напротив картину. Это был портрет девушки, сидящей вполоборота, красивой, задумчивой. Её лицо почти полностью скрывали разбросанные по плечам тёмные волосы. За спиной у девушки алело закатное небо.