Даниэль Клугер - Дело о показаниях покойника

– Боюсь, что на сегодня я выдохся, – грустно сказал сыщик. – Я начинаю завидовать нашему клиенту. Лежит себе, никого не трогает. И мы его больше не трогаем. Мне бы тоже хотелось временно...

Лугальбанда вовремя закрыл ему рот широкой, пахнущей ладаном ладонью.

– Рехнулся?! – рявкнул он. – Прикуси язык, дубина! Ты что, забыл, что с тебя еще не сошла вся эта потусторонняя мерзость? Это тебе не рапаита с рюмкой пальмовки материализовать! Получишь сейчас вечный покой по полной программе, идиот!

Ницан испугался по-настоящему и даже не обиделся на бесцеремонность приятеля. Действительно, момент был мало подходящим для тоски вслух по тихим полям Иалу и блаженной стране Дильмун.

– Дай-ка я тебя очищу, – сердито сказал Лугальбанда, отпуская Ницана. – А то и в самом деле некому будет продолжать расследование.

Сыщик уже и сам сообразил, что странная лихорадка, временами сотрясавшая его тело, была не остаточным следствием похмельного синдрома, а недавним участием в некромагическом эксперименте. Кроме того, теперь он вновь обнаружил запах тления – правда, менее сильный, чем во время самой процедуры.

– Тьфу ты, черт... – пробормотал он. – Меня и правда ноги не держат... – он покачнулся и наверное упал бы, если бы Лугальбанда не протянул в его сторону судейский жезл. Сноп вращающихся искр образовал вокруг Ницана мерцающий ореол.

Сейчас сыщик почувствовал себя так, как, наверное, чувствовали его посетители, неосторожно заглянувшие в зеркало к Красавчику: все тело непроизвольно и очень неприятно подергивалось, в лицо словно впились сотни крохотных невидимых иголочек. Все это было следствием невидимой глазу борьбы, которую вела защитно-очищающая магия Лугальбанды с силами преисподней, уже успевшими по-хозяйски завладеть аурой частного детектива.

Окутанный золотистыми искрящимися нитями магического поля Ницан идиотски дергался посреди гостевой комнаты, а маг-эксперт громко и торопливо произносил длинные защитные заклинания. Несмотря на то, что мысли сыщика дергались так же, как и его тело, он пытался запомнить очистительные формулы – на всякий случай. Запоминание давалось с трудом, но частично отвлекало от неприятной процедуры.

Наконец, Лугальбанда громко выкрикнул заключительное заклинание и замолчал. Ницан еще пару секунд подергался, после чего мышцы его вдруг стали ватными. Он медленно осел на пол.

– Все, – сказал Лугальбанда облегченно. – Странно, что на тебе сразу же оказалось такое количество этой дряни. Ты уверен, что не экспериментировал в последнее время с некромагией?

Ницан кое-как приподнялся и сел и задумался. После двух процедур – дознания и очищения – голова его работала медленно и с трудом.

– Уверен, – сердито ответил он. – Я и в трезвом состоянии эти хитрые заклинания не запоминаю. А уж по пьяни... – сыщик задумался. – Хотя черт его знает, – пробормотал он. – Подсознание иной раз такие коленца выбрасывает...

Маг-эксперт махнул рукой.

– Ладно, – сказал он. – В конце концов, я тебя очистил. Впредь будь аккуратнее... – он выглянул в окно. – Солнце заходит. Давай-ка, брат, по домам. Утро вечера мудренее.

Ницан пригладил жесткие вихры. Рука дернулась, как от слабого электрического разряда. Видимо, остаточные следы некромагического поля еще существовали.

– А кормить нас сегодня собираются? – осведомился сыщик. – Кроме капли лагашской, у меня сегодня росинки во рту не было.

– Однако и капли у тебя, – проворчал Лугальбанда. – Ужин в комнате. Думаю, тебя устроит. правда, предупреждаю: спиртного нет ни капли. Из напитков – соки и молоко.

Как всякое неприятное сообщение, слова Лугальбанды подтвердились с абсолютной точностью. Кое-как удовлетворив голод, Ницан улегся на узкую кровать и попытался уснуть.

Это удалось не сразу. В памяти то и дело всплывали обрывки сведений, полученных сегодня. Кое-что укладывалось в некую мозаику, но в общем картина содержала огромные белые пятна. Хотя именно в этих провал скрывалась разгадка убийства лидера «Возрождения Шенаара».

Центральное место тут по-прежнему занимал вопрос: каким образом убийца проник в гостевые покои?

Так и не найдя даже самого фантастического ответа на это, Ницан, наконец, уснул – без сновидений, провалился в черный сон.

Утро началось, как спросонья показалось сыщику, во-первых, не вовремя, а во-вторых, неправильно. Не вовремя, потому что выспаться он не успел, а неправильно – потому что разбудил Ницана оглушительный и нечленораздельный рев.